Бывает и так

— Хочу вас сразу предупредить, что воспоминания типа «Мой первый секс», «Невероятный прыжок с тарзанки» и «Полёт на сверхзвуковом истребителе» мы сейчас временно не принимаем, — клерк взял внушительную паузу, видимо, для того, чтобы Анна обдумала его слова, но, не почувствовав ответной реакции, возобновил монолог.

— В этих областях предложение непропорционально опережает спрос. Все хотят поделиться опытом первого секса, чтобы приобрести последний, хи-хи, — неудачно сострил служащий и изобразил на лице подобие натянутой улыбки. Насупленная Анна продолжала стоически молчать.

— Сексуальные переживания идут наравне с военным опытом, словно это одно и то же, — ещё раз попытался разрядить атмосферу клерк, но, видя, что Анна явно не расположена к его тонкому юмору, вернулся к сути.

— Ознакомьтесь, будьте так любезны, с нашими текущими ценами, — елейным голосом пропел он и передал Анне прейскурант в черной кожаной папке, словно это было меню дорогого ресторана и ей предстояло выбрать блюдо к обеду.

Анна вынула из сумки очечник, тщательно протёрла салфеткой стёкла, надела очки и стала водить длинным тонким пальцем туда-сюда по прайс-листу, неслышно шевеля губами. Оценив заторможенность клиентки, опытный служащий положил перед ней внушительного размера калькулятор. Анна автоматическим движением взяла его в руки и стала складывать, обнулять и снова складывать заинтересовавшие её цифры. Картина получалась неутешительная. Чтобы закрыть хотя бы один из двух, меньший, кредит, ей придётся пожертвовать как минимум воспоминаниями о романтическом знакомстве, медовом месяце и рождении единственного сына.

Что же останется ей? Что она унесёт с собой, когда настанет её неотвратимый час? Воспоминания о серых буднях. Восьмичасовой рабочий день с коротким обеденным перерывом и утомительная дорога в душной, пыльной подземке. Поникший Макс, который день ото дня и так постепенно обесцвечивается, а с продажей самых светлых воспоминаний будет окончательно вытравлен из её жизни. Что останется?

Задумавшись, Анна бросила на стол прейскурант, резким движением сняла очки и откинулась на спинку кресла. Её грудь резко вздымалась и опускалась. Воздуха не хватало. Анна расстегнула пальто и стянула с шеи платок.

— Предупреждаю вас, — продолжил вкрадчивым голосом плосколицый клерк, — если вы решитесь и подпишете с нашей уважаемой фирмой контракт, нам ещё нужно будет некоторое время, чтобы привести ваши воспоминания в подобающий вид. Провести, так сказать предпродажную подготовку! И самое главное, предстоит найти на них достойного покупателя. В условиях затянувшегося кризиса это будет совсем не так легко, как может показаться с первого взгляда, — отчеканил заученную, видимо, фразу менеджер и противно причмокнул крупными, лоснящимися губами. Анне стало неприятно, она даже ощутила брезгливость. Захотелось немедленно выйти в туалет и тщательно вымыть руки, словно она в чём-то испачкалась.

…Малюсенькая квартира под самой крышей была заложена. Загородного дома супруги не прибрели. Машины у них не имелось, оба всю жизнь добирались до работы общественным транспортом, объясняя это себе и другим, что так быстрее, беспроблемнее и безопаснее. У скромной Анны никогда не было бриллиантов, дорогих колье и прочих драгоценностей. Мебель в квартире и вещи не представляли никакой коммерческой ценности, возможно, даже для старьёвщика, который всё чаще стал появляться в их районе. Всё, что они смогли нажить за долгую совместную жизнь, — это только их воспоминания. Сентиментальный Макс часто говорил:

— Ничего страшного, что мы не миллионеры и не олигархи, ведь банковский сейф не пойдёт за нами на кладбище. Зато мы богаты нашими воспоминаниями. Их у нас очень много, и никто их у нас не отберёт, как может случиться с деньгами. Они останутся с нами до самого конца.

…После потери работы Анне стало нечего делать. Она заскучала. Домашних обязанностей в крошечной квартире было совсем мало. Уборка занимала буквально несколько минут. Да в помещении никто особенно-то и не мусорил. Тихоня Макс приходил поздно вечером с работы, переодевался, ел, смотрел телевизор, спал. Утром, стараясь как можно меньше шуметь, опять уходил на службу. Гости не бывали у них с тех давних пор, как они переехали в этот отдалённый спальный район и поселились на верхнем этаже без лифта. Даже тем, кто решался на длительную поездку и добирался до дальнего квартала за рекой, было трудно подниматься пешком на шестой этаж по довольно крутой лестнице. Приятели Анны и Макса находились не в лучшей спортивной форме: возраст уже не тот, чтобы штурмовать горные вершины и последние этажи.