Бывшие. (Не)случайная встреча

Не беда. Поменяемся с кем-нибудь. Семь часов лёту – не шутка. Целый рабочий день.

Хорошо, что не сказала Березовскому, куда еду – прилетает мысль. А он не спросил, надолго я еду или нет, если я ему так нужна была, что из-за меня припёрся на закрытие выставки. Может, вообще всё не так, и у него там были дела помимо меня.

Захожу в салон. Глеб мне уже машет. Всё устроил, всех поменял местами. Берёт мою сумку, кладёт на верхнюю полку, достаёт маленькую бутылку воды.

– Держи!

Не надо быть таким хорошим, – кричу я внутри себя, – мне нечем тебе отплатить, Глеб! А разочаровывать не хочется просто потому, что это неприятно делать неприятности. Я не оправдаю твоих ожиданий.

Лучше бы мы сидели в разных концах самолёта, я бы поспала и подумала о… то есть кто про что, а я про своего бывшего мужа. Откуда мне было знать, что мозги и эмоции не могут никак согласовать линию поведения. Что значит – он пришёл ко мне с добром? Что-то хочет предложить? Какое такое добро?

Самолёт разгоняется, сидим пристёгнутые и ждём взлёта. Полетели!

– Я вчера на вечере познакомился с одним мужиком, твоим однофамильцем, – говорит Глеб.

Колит где-то между рёбер, я делаю глубокий вдох. Когда же он успел? Вроде, всё на виду было.

– И что он тебе сказал такого, что ты о нём вспомнил?

– Приятный мужик, инвестор. Его интересует морской транспорт, кажется. Просто поговорили, я сказал, что лечу в Хабаровск с коллегой.

– А он?

– Знает Фёдора. Он к нам подошёл, и они стали разговаривать. Я их оставил, мне показалось, что я там был лишним. Сразу после ужина, ты уже уехала.

– Ты знаешь, в какой гостинице бронь? Я не успела посмотреть, – спрашиваю, потому что боюсь продолжать. Делаю вид, что мне неинтересно говорить о каком-то однофамильце. В компании никто не знает, что я замужем. У меня новый паспорт. Я его поменяла, чтобы там не было печати из ЗАГСа.

– «Амур», кажется, прямо в центре, – отвечает Глеб, – Я ни разу там не был.

– Я тоже.

Мне это страшно не нравится. История с таинственным любопытным однофамильцем.

ГЛАВА 5. Амур

Летим. Треплемся о всякой ерунде, о коллегах, о кино, о том, что Глеб из Питера, потом жил с родителями в Казани, отец военный, мать учитель математики. Едим. Он – курицу, я – говядину.

– Я посплю немного, – говорю, потому что устала. Хочу побыть сама с собой хотя бы с закрытыми глазами.

Тут же начинаю проваливаться в сон и слышу себя маленькую в саду в беседке с французской книгой в руке. Я читаю начало «Графа Монте- Кристо» Александра Дюма, а дед сидит рядом и чистит яблоки. У нас всегда было полно яблок на даче.

…Le 24 fevrier 1815, la vigie de NotreDame de la Garde signala le troismats le Pharaon , venant de Smyrne, Trieste et Naples.

Comme d’habitude, un pilote cotier partit aussitot du port, rasa le chateau d’If, et alla aborder le navire entre le cap de Morgion et l’ile de Rion.

(Двадцать седьмого февраля 1815 года дозорный Нотр-Дам де-ла-Гард дал знать о приближении трехмачтового корабля "Фараон", идущего из Смирны, Триеста и Неаполя.

Как всегда, портовый лоцман тотчас же отбыл из гавани, миновал замок Иф и пристал к кораблю между мысом Моржион и островом Рион.– Пер. Франц.)

Огромная и вообще не детская книга, но деду Симону всё равно, нравится мне это или нет. Час на франузский и точка.

В его библиотеке было несколько раритетных книг, даже очень редких. Одна из них была «Граф Монте-Кристо», самое первое прижизненное издание, богато иллюстрированное. Двухтомник, каждый том по 500 страниц примерно. Оба тома стоят в книжном шкафу и сейчас, в отделении, которое закрывается на ключ. В тканевых переплётах тёмно-зелёного цвета, на корешках золотое теснение.

Но фишка не только в этом, даже совсем не в этом.

На второй странице первого тома есть автограф Пушкина и надпись, сделанная его рукой: a mon ami Alexandre (моему другу Александру – Пер. Франц.)

Дед был уверен, что и автограф и надпись подлинные. То есть сделанные после официальной смерти поэта. Разговоры и разные научные и околонаучные споры, статьи и работы о том, что Дюма-отец и Пушкин один и тот же человек, могли быть остановлены очень просто – надо всего лишь предъявить миру эту книгу, которая лежит у меня в шкафу. Но дед этого не делал.