Бывший 2. Роди мне сына (СИ)

Закатываю глаза. Кивая на его белоснежную рубашку, холодно проговариваю:

— В таком случае подожду тебя возле телецентра, пока ты оденешься.

Развернувшись, быстро шагаю в сторону выхода.

Если он думает, что я буду после всего что с нами произошло, стоять и флиртовать с ним, он сильно ошибается.

Пусть флиртует со своей Эрикой. И сладкое с ней же ест.

Выйдя на улицу, блаженно прикрываю глаза и дышу свежим, весенним воздухом. Ветер играет с моими волосами, выбивая из головы все сомнения и отрицательные мысли.

— Ве-ра, — слышу над собой. — Вот так счастье. Как я рад!

Поморщившись, что помешали, встречаю на себе взгляд Феликса Умарова, наполненный искренней радостью, и принимаю крепкие объятия. От него, как всегда, отлично пахнет. В выборе парфюма ему, пожалуй, нет равных. Это неизменно изысканные мужские ароматы с древесными нотками.

— Привет, Феликс, — дружелюбно похлопываю его по спине.

Он отдаляется и снижает глаза к поясу моего пальто.

— Видел тебя в рекламе клиники женского здоровья. Поздравляю, Вер, — тепло улыбается Умаров. — Удивлен, расстроен, но за тебя рад!

— Спасибо! Ты вгоняешь меня в краску…

Батюшка так расстарался с этими рекламными контрактами, что уже весь город знает. Это порой раздражает.

— Ни капельки не изменилась, всё такая же красавица, — он восхищенно добавляет.

Смеюсь, убирая руки в карманы.

Приятно. Феликс никогда за мной не ухаживал, мы даже не ходили на свидания, но мужской интерес от него чувствуется каждый раз, как мы встречаемся. И только сейчас этот интерес стал каким-то пассивно-агрессивным. Повзрослел он, что ли?..

— Ты просто давно меня не видел, — оправдываюсь. — И на мне профессиональный грим. Я очень изменилась. Но надеюсь, после родов быстро вернусь в форму.

— Надо срочно исправлять наши редкие встречи, может пообедаем, Вера Стоянова?..

Нахмуриваюсь.

Тот случай, когда дошутилась. Заводить отношения и принимать ухаживания сейчас — не лучшая идея. Чувствую, что это как-то неправильно. Не из-за Адриана, на него мне абсолютно все равно.

Дело в ребенке.

— Ты все еще любишь французскую кухню? — настаивает Феликс, склонив голову и снова приобнимая.

Чуть ближе, чем того требуют правила приличия.

— Французскую кухню она никогда не любила, — слышу за спиной грубый бас и облегченно вздыхаю.

— Адриан, — с лица Феликса сходит улыбка, он вдруг становится по-деловому серьезным. Руки тут же убирает. — Приветствую.

Мужчины обмениваются рукопожатиями. Мои щеки заливаются жаром.

— Что ты здесь делаешь? — хмуро спрашивает Макрис у Умарова.

Округляю глаза, потому что тон звучит ох как недружелюбно.

— Заехал к твоему секретарю, — словно не замечая грубости, продолжает Феликс. Запахивает деловое пальто. — За бумагами.

Макрис кивает. Подхватывает мою ладонь, и властно зажав её, без прощаний тянет меня в сторону набережной.

— Пока, Фель, — успеваю выговорить, проверяю сумку на плече и шиплю Адриану. — Да куда ты меня тащишь?

— Больше с ним не говори, — произносит он. — И никаких встреч, Вера.

Вспыхиваю.

Боже, он что ревнует?.. Вопреки здравому смыслу на лице расстилается улыбка. По-новому рассматриваю мужчину слева.

— Как ты мне запретишь интересно, господин Макрис? — усмехаюсь.

— Мы с тобой договаривались, — сверкает он глазами. — Я говорю — ты слушаешься. Или когда дело касается не твоих условий в сделке, ты по привычке о них забываешь, как о чем-то неважном?

Укор в его голосе воспринимается мной совершенно безболезненно.

— Нет, это неправда. Я и не собиралась встречаться с Феликсом.

Вырываю ладонь и на всякий случай захватываю её второй рукой на груди, складывая в замок.

Он не испортит мне настроение. Я отлично сегодня поработала и хочу есть. У меня скоро будет ребенок. Маму наконец-то принимают в Областной неврологический центр. Осталось сдать несколько анализов и пройти нужных специалистов.

Жизнь налаживается. А Макрис пусть ревнует дальше. И строит из себя равнодушного святого!

— Добрый день, — здоровается администратор. — Вы планируете отдыхать вдвоем?

— Да, — отвечает Адриан.

Мы раздеваемся в гардеробе, и нас проводят за просторный столик у большого панорамного окна. Белая рубашка Адриана при ярком дневном свете смотрится торжественно, а моё лицо наверняка нелепо, потому что грим предназначен для студийных софитов.

Стараюсь не переживать по этому поводу. Между нами все кончено, напоминаю себе.

— Я буду рыбу. Как обычно. — Приветливо киваю официанту Илье, устраиваясь на мягком диване. — Лосось на гриле, без соусов, пожалуйста. На гарнир свежие овощи с оливковым маслом.

— Напитки? — уточняет официант.

— Да. Чай гречишный.

— Для вас? — обращается к Макрису.

— Мне говяжий стейк с жареным картофелем, — произносит Адриан, тоже не заглядывая в меню.

Подозреваю, он здесь часто бывает, но мы ни разу не сталкивались. Значит, его время — вечером.

Макрис прищуривается, размножая мелкие, едва заметные морщинки в уголках глаз. Они особенно сейчас видны, как и крохотные шрамы, совершенно его не портящие.

Что же случилось тогда?..

Интересно, я когда-нибудь узнаю?