Бывший горожанин в деревне. Лучшие рецепты для загородной жизни

А между тем

По микробиологическим показателям (наличие микроорганизмов) в продукте масло сливочное «Вологодское» имеет превышение безопасного (нормируемого) уровня в 10 раз (опасность!). Содержит немолочные (растительные) жиры, поэтому не может считаться маслом сливочным. По жирно-кислотному составу не соответствует информации, заявленной на упаковке (72,5 % вместо 82,5 %). Обладает неоднородным цветом (желтизна).

По сообщению http://www.jv.ru/blog/entry/10278utm_source=untargeted&utm_medium=

module&utm_content=461103&utm_campaign=adlabs

Что оставляет равнодушным деревенского избирателя?

Популизм. Когда мы хвалим, а хвалим мы редко, мы не говорим: «он умен», или он «безукоризненно честен», или «он умеет работать». Мы с удовольствием отмечаем: «он умеет говорить», «он хороший оратор». Этим сказано все.

А «хороший оратор» в наших устах означает, что такой-то может говорить по нескольку часов и срывать бурю аплодисментов. Я часто слышал великолепные речи, смысл которых, каюсь, ускользал от меня с учетом многолетнего пагубного попустительства (как будто бы проблема появилась вчера): «…душа болит за Россию», «…перестать кошмарить малый бизнес».

Оратор «плакал» и слушатели «рыдали». Но отчего он плакал, и почему мы рыдали – никто из нас по совести не сумеет сказать. Будем верить, если уж не можем надеяться. И не уместно ли на этот раз сказать: «Господи, помоги моему неверию?»

Последнее – по порядку, но не по смыслу

Я странен, а не странен кто ж?

Принц датский Гамлет

Селянин скорее доверится какому-нибудь местному пьянице, чем «высокопросвещенному» гостю из Москвы или Петербурга.

Никакие партии при всей их кажущейся силе не властны распоряжаться сотнями и тысячами душ, без хотя бы пассивного, хотя бы молчаливого согласия народа.

Если бы селяне ощущали «пришельца», как любимого сына своего, имел бы последний столь не завидный результат выборов?

Взгляд на вещи и речи местного

Приезжие, на взгляд и по разговорам меж селянами, – «царство теней», насквозь проникнуты гордыней, а не смирением. Об этом говорил Ефрем Сирин «Дух праздности, унынья, любоначалья не даждь ми».

Мне же говорили: «ты счастлив, потому что ты с ними только воюешь, но не живешь, а мы – живем…» и «…чтобы правильно общаться, надо уважать людей, и ко встречам с ними нужно готовиться».

Внимание, важно!

Я убедился в ненужности и даже пагубности активных нововведений («огорожанивания» деревни) не из обмена мнениями в Москве и Петербурге, а прожив в вологодской деревне и услышав подлинный глас народа. Народ этот не хочет никаких «иностранцев», беженцев и пришлых, как не хочет он и своих новых помещиков. Всем им народ противопоставляет упорное, глухое, твердое, как зеленый дуб, «домашнее» сопротивление.

Народ чувствует инстинктивно, что «гордый взор иноплеменный» не может увидеть его истинных нужд, не может, как бы ни стремился, проникнуть в глубокую сущность его желаний.

Приезжие – богачи или руководимы богачами, – думает селянин. А таких село не примет, таких село знать не хочет. И этот новый «руководитель» с помощью денег, да и если бог не обидел его вдобавок красноречием, пройдет только несколько шажков вперед, соберет голоса лишь нескольких жителей.

Самая большая подлость государственной машины проявляется, когда человек вынужден выбирать между куском хлеба и совестью. Мы эту ситуацию видим каждый день. Результаты проявляются сегодня и еще проявятся завтра – выросло поколение молодых людей, видящих эту ситуацию каждый день.

Взгляд с активной гражданской позиции

Мне могут сказать: зачем было начинать дело в таких невероятно трудных условиях? Зачем было начинать борьбу, не имея возможности сразу вычистить «авгиевы конюшни»?