Читаем Can't Hurt Me: Master Your Mind and Defy the Odds - Clean Edition полностью

Обзвонив все пункты набора на действительную военную службу, я набрал номер местного подразделения резервистов ВМС и впервые поговорил со старшиной Стивеном Шальо. Шальо работал в нескольких эскадрильях F-14 в качестве электрика и инструктора в NAS Miramar в течение восьми лет, прежде чем присоединиться к вербовщикам в Сан-Диего, где тренируются "морские котики". Он работал день и ночь и быстро продвигался по служебной лестнице. Его переезд в Индианаполис был связан с повышением в должности и задачей поиска новобранцев ВМС посреди кукурузы. К моменту моего звонка он проработал в Инди всего десять дней, и если бы я связался с кем-то другим, вы бы, вероятно, не читали эту книгу. Но благодаря сочетанию глупой удачи и упрямого упорства я нашел одного из лучших вербовщиков на флоте, парня, чьей любимой задачей было находить алмазы в недрах - таких парней, как я, которые хотели вновь поступить на службу и надеялись попасть в отряд специального назначения.

Наш первый разговор длился недолго. Он сказал, что может мне помочь и что мне следует прийти для личной встречи. Звучало знакомо. Я взял ключи и поехал прямо к нему в офис, но не слишком надеялся на успех. Когда я приехал через полчаса, он уже разговаривал по телефону с администрацией BUD/S.

Все моряки в офисе - все они были белокожими - были удивлены, увидев меня, кроме Шальо. Если я был тяжеловесом, то Шальо - легковесом с ростом 170 см, но он не выглядел ошеломленным моими размерами, по крайней мере поначалу. Он был общительным и теплым, как любой продавец, хотя я мог сказать, что в нем есть немного питбуля. Он провел меня по коридору, чтобы взвесить, и, стоя на весах, я разглядывал таблицу веса, прикрепленную к стене. При моем росте максимально допустимый вес для ВМФ составлял 191 фунт. Я затаил дыхание, втянул в себя все, что мог, и надул грудь в жалкой попытке оттянуть унизительный момент, когда он меня легко отпустит. Этот момент так и не наступил.

"Ты большой мальчик", - улыбаясь и качая головой, сказал Шальо, нацарапав 297 фунтов на таблице в своей папке с документами. "У ВМФ есть программа, которая позволяет новобранцам, находящимся в резерве, стать действительными военнослужащими. Именно ее мы и будем использовать. В конце года она будет свернута, так что нам нужно успеть оформить вас до этого. Суть в том, что тебе есть над чем работать, но ты и так это знаешь". Я проследила за его взглядом до таблицы веса и снова сверилась с ней. Он кивнул, улыбнулся, похлопал меня по плечу и оставил меня смотреть правде в глаза.

У меня было меньше трех месяцев, чтобы сбросить 106 килограммов.

Это казалось невыполнимой задачей, и это одна из причин, по которой я не бросил работу. Другой причиной был ASVAB. Этот кошмарный тест вернулся к жизни, как чудовище Франкенштейна. Я уже проходил его однажды, чтобы поступить на службу в ВВС, но чтобы попасть в BUD/S, мне нужно было набрать гораздо больше баллов. В течение двух недель я занимался весь день и каждую ночь уничтожал вредителей. Я еще не занимался спортом. Серьезная потеря веса должна была подождать.

Я прошел тест в субботу днем. В следующий понедельник я позвонил Шальо. "Добро пожаловать на флот", - сказал он. Сначала он сообщил хорошие новости. Я отлично справился с некоторыми разделами и теперь официально являлся резервистом, но набрал всего 44 балла за Mechanical Comprehension. Чтобы попасть в BUD/S, мне нужно было набрать 50 баллов. Мне придется пересдать весь тест через пять недель.

В наши дни Стивен Шальо предпочитает называть нашу случайную связь "судьбой". Он сказал, что почувствовал мое стремление с первого момента нашего разговора и что он верил в меня с самого начала, поэтому мой вес не был для него проблемой, но после того теста ASVAB я был полон сомнений. Так что, возможно, то, что произошло позже той ночью, тоже было формой судьбы или столь необходимой дозой божественного вмешательства.

Я не буду называть название ресторана, в котором все произошло, потому что, если я это сделаю, вы никогда больше не будете там есть, а мне придется нанять адвоката. Просто знайте: это место было катастрофой. Сначала я проверил ловушки снаружи и нашел одну дохлую крысу. Внутри было больше мертвых грызунов - мышь и две крысы на липких ловушках, а также тараканы в мусоре, который так и не был выброшен. Я покачал головой, встал на колени под раковиной и побрызгал вверх через узкую щель в стене. Я еще не знал этого, но обнаружил их гнездо, и, когда яд попал на них, они начали разбегаться.

Через несколько секунд по моей шее пробежала мурашка. Я отмахнулся от него и, повернув шею, увидел, что из открытой панели в потолке на пол кухни сыплется целая буря тараканов. Я попал в самое пекло тараканов, и это было самое страшное нашествие, которое я когда-либо видел на работе в Ecolab. Они продолжали появляться. Тараканы садились мне на плечи и голову. Пол кишел ими.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное