Ч. Р. Метьюрин и его "Мельмот скиталец"

В кратком предисловии к повести Бальзак объяснил, почему он вступил а полемику с Метьюрином, хотя и продолжает считать его равным' Байрону и Гете. Мельмот, пишет Бальзак, «не встречает человека, который пожелал бы поменяться с искусителем. Метьюрин проявил здравый смысл, не приведя своего героя в Париж, но странно, что этот полудемон не догадался отправиться туда, где на одного отказавшегося от сделки пришлась бы тысяча согласных совершить ее… Таким образом, произведение ирландского автора имеет свои недочеты, хотя и замечательно в деталях». Местом действия своей повести Бальзак избрал Париж и старался, с одной стороны по возможности следовать Метьюрину в приемах изложения и портретных характеристиках его «Мельмота Скитальца», а с другой — придать возможно большее правдоподобие своему фантастическому рассказу; поэтому хронология событий, топография Парижа и характеристики жителей французской столицы даны здесь с нарочитой обстоятельностью [154]

. Мельмот живет в Париже на улице Феру, в приходе церкви Сен-Сюльпис, действие начинается в одну из осенних суббот 1822 г., вечером, в зале для посетителей банка Нюсенжена на улице Сен-Лазар; здесь перед его закрытием у окошечка кассира Кастанье появляется Мельмот и вступает с ним в разговор в тот момент, когда лысый сорокалетний Кастанье, бывший офицер, подделывал подпись на лежавшем перед ним аккредитиве. Небольшое рассуждение автора о «кассирах» — «породе людей, выращиваемой современной цивилизацией», по его мнению, необходимо для того, чтобы происшествие, случившееся в Париже, о котором он собирается рассказать, показалось вполне правдоподобным и в то же время могло «дать пищу умам, достаточно высоким для понимания истинных язв нашей цивилизации, которая после 1815 года принцип „честь“ заменила принципом „деньги“». Что касается облика Джона Мельмота, то Бальзак стремится воспроизвести те его черты, которые описаны Метьюрином, но добавляет к ним лишь несколько собственных иронических замечаний. Кастанье становится жертвой Мельмота, предложившего ему поменяться своими судьбами. «Если демон потребует твою душу, не отдашь ли ты ее в обмен на власть, равную божьей власти? Достаточно одного слова, и ты вернешь в кассу барона Нюсенжена взятые тобой пятьсот тысяч франков. Да и твой аккредитив будет разорван, и исчезнут всякие следы преступления. Наконец, золото потечет к тебе рекой. Ты ни во что не веришь, не правда ли? — Ах если бы это было возможно! — радостно воскликнул Кастанье. — Тебе порукой тот, — ответил англичанин, — кто может сделать все это… — Мельмот протянул руку. Моросил мелкий дождь, земля была грязной, атмосфера — тяжелой, а небо — черным. Едва простерлась рука этого человека и солнце осветило Париж. Кастанье казалось, что сияет прекрасный июльский полдень… Кассир испустил крик ужаса. И тогда бульвар снова стал серым и мрачным». Кастанье продает Мельмоту свою душу. Получив всемогущество, Кастанье упивается им до конца, но, утомленный и себя исчерпавший, уступает его за более скромную плату биржевику Каспарону, который в тот же день перепродает его нотариусу, тот — подрядчику, подрядчик — плотнику… Дальнейшие все убыстрявшиеся и дешевевшие сделки, казалось, вовсе остановятся ввиду недостатка веры в обществе и отсутствия всякой ценности такой нереальной вещи, какою является продаваемая «душа». И все же младший писец нотариальной конторы продает свою душу всего лишь за десять тысяч франков и получает деньги и власть. Но он распоряжается ими по-своему: на всю сумму он покупает подарки своей любовнице, проводит у нее безвыходно двенадцать суток и «умирает от истощения, а также от ртутных снадобий, принесенных ему шарлатаном-медиком, весьма популярным на окраинах Парижа». «Так исчезает огромная власть, приобретенная благодаря открытию ирландца, сына почтенного Метьюрина», — замечает Бальзак. Представляя читателю целую социальную лестницу, маленьких и глупых человечков, последовательно превращавшихся в титанов и не знавших, что делать с приобретенным ими могуществом, Бальзак достигал поразительной сатирической силы, а в конце повести подшутил и над самим собой, изобразив ученого немецкого философа, явившегося в Париж, чтобы исследовать события, рассказанные в повести; Бальзак поднял на смех мистические заблуждения и собственную фантастику. Это было прощанием писателя с Мельмотом Скитальцем, которым он был так увлечен в своей юности. В «Прощенном Мельмоте», справедливо замечает его исследовательница, «высмеяны власть денег, распределение общественных благ, система наград и наказаний, мещанство, наполеоновские вояки, буржуазная семья, распутство, мистика». Бальзак «обнажает жизнь общественную; с фантастической символикой здесь сочетаются иронические бытовые картинки, страстная язвительная публицистика, лирическая поэма в прозе, едкие афоризмы. Повесть от начала до конца проникнута гениально смелой критической мыслью, дышит вдохновением и негодованием»

[155]

. Недаром К. Маркс по достоинству оценил эту повесть, советуя Ф. Энгельсу (в письме от 25 февраля 1867 г.) прочесть две вещи Бальзака — «Неведомый шедевр» и «Прощенный Мельмот», и писал: «Это два маленьких шедевра, полных тонкой иронии» [156].