Чаепитие с Богом

— Истиной можно назвать и тот факт, что ребенок сильно зависит от взрослых. — Гость растекся по скользкому креслу по креслу, почувствовав превосходство над Сергеем. — Вот почему каждому человеку стоит как можно скорей повзрослеть и сепарироваться от них, а с другой стороны, нас так воспитывали, что мы просто заточены под необходимость быть зависимыми от чужих приказов и безукоризненно подчиняться им. Стоит услышать речь в приказной форме, как тут же отключается любое стремление к свободе. Будто приказ — это пульт управления человеком. — Он усмехнулся от своего сравнения. — И это не мудрено: нам так тщательно прочистили мозги с первого класса, что в зрелом возрасте приходится проделывать солидные усилия, чтобы очиститься от вшитых обществом программ. Но вот это уже не истина, это вера. Понимаете?

— Андрей Михайлович, для чего мне это нужно знать? Зачем мне ваши идеи о вере и истине? Просто объясните, для чего, в конце концов, я тут стою и слушаю ваши поучительные дифирамбы?

— А разве не за этим приходят к тебе на прием? Разве люди платят тебе, прошу заметить, немаленькие деньги не для того, чтобы ты их просто слушал с умным лицом, делая пометки у себя на листке? — Он кивнул на планшет.

— Мои клиенты приходят, чтобы с чем-то справиться, — заметил Сергей. — Решить для себя важные вопросы, разорвать, скажем, негативные паттерны поведения. — Он попытался не моргать. — Вот вы с чем хотите справиться? Что хотите решить?

— Ты меня, вообще, слушаешь? — надавил Андрей Михайлович. — Я же тебе говорю — я обнаружил внутри себя Бога. БОГА! — На его лбу выступила глубокая морщина поперек бровей. — Вот тебе, кроме того раза в летнем лагере, приходилось общаться с Ним или, не дай бог, играть Его роль?

— Простите?

— Разве ты забыл, как возомнил себя всемогущим Господом и решил, что все ребята из отряда должны плясать под твою дудку? — Голос Андрея Михайловича стал твердым. — Ты не помнишь, к чему привело твое желание посмеяться над ними?

— Я вас не понимаю.

— Ты не против, если я поведаю историю об одном мальчике, который решил, что он особенный? Что он в праве злостно шутить над своими приятелями?

Психолог повел головой. Его немного качнуло, словно он был не у себя в кабинете, а в вагоне поезда. Тучи плавно закрыли солнце, и в комнате стало сумеречно. Разноцветные кресла и ковер утратили яркость. На лице Сергея зависла тревога, а Андрей Михайлович сильней прежнего растянулся в улыбке. Сложив руки вместе, он как-то загадочно заскучал в ожидании реакции психолога.

— Вы правильно заметили, что это ваша сессия, и если вам будет легче оттого, что вы расскажете историю про одного мальчика, — Сергей протянул последнее слово, — то с удовольствием ее послушаю.

— История увлекательная, но сперва ответь мне, ты веришь в Бога?

Сергей почувствовал раздражение. Андрей Михайлович играл с ним, как котик с бумажной бабочкой на нитке. Психолог все больше и больше терял контроль над происходящим. Разговор напоминал игру в “дурака”, где у клиента на руках были исключительно козырные карты, и он подкидывал их друг за другом, упиваясь своим положением.

— Идея Бога была изобретена для того, чтобы управлять людьми.

— Надо же, какая банальщина, — усмехнулся Андрей Михайлович. — Ну да ладно, и на каких основаниях ты пришел к такому выводу?

Психологу не понравился выпад посетителя, но, чтобы не обнажать свою уязвимость, он вновь постарался этого не показывать. Выпрямившись, он твёрдо встал на ноги и скрестил руки у груди.

— Я человек науки и предпочитаю иметь дело с очевидными данными, а любые доводы, не имеющие своего выражения в объективной реальности, для меня автоматически превращаются в манипуляцию с единственным желанием — обретение власти.

— Что ты имеешь в виду?

— Знаете, почему директора больших компаний делают солидную прослойку между собой и линейным персоналом?

Андрей Михайлович махнул рукой, пригласив Сергея продолжить.

— Если у директора с подчиненным будет непрерывный и прямой контакт, то пропадет любая магия управления, — сказал психолог. — Человек боится неизвестности. Все, что ему понятно, совсем не пугает. Свободное пространство для фантазий вызывает страх. Если сотрудник практически моментально видит обратную связь на свои действия, то отпадает необходимость что-то дорисовывать или предполагать. Страх отступает. Без неизвестности нет и страха, а если нет страха, то нет и мотивации.

— И как это связано с верой в Бога?

— А так, что Бог — это директор директоров! К нему вообще нет никакого доступа. Фантазия включается на максимум и подкидывает такие страшные картины, что обделаться можно, — твердо сказал Сергей. — Сам человек лучше других знает, что его пугает.

Андрей Михайлович не шевелился, держась за подлокотники своего кресла.