Чай из трилистника

Я воспользовался возможностью изучить эту личность поближе. В кости он был узковат, но при этом очень складный и плотный, примерно пяти футов шести дюймов ростом, с загорелым орлиным лицом, цепкими голубыми глазами и копной курчавых каштановых волос, тронутых сединой на висках. Его можно было принять за пятидесятилетнего бодрячка. Явился Витгенштейн во фланелевых брюках, фланелевой рубашке со свободным воротом и в кожаном пиджаке; таково, как я узнал позднее, было его представление о парадном костюме. Он был очень опрятен, и его коричневые туфли блистали свеженаведенным лоском. Довольно молчаливый, впечатление он тем не менее производил исключительное. Ел он не поднимая головы и занимаясь каждым компонентом трапезы поочередно: сначала горох, затем морковь и, наконец, картофель. К мясу он не притронулся, не пригубил вина, зато воды выпил изрядное количество.

Отужинав, он уже поднялся, чтобы выйти из-за стола, когда мне случилось привлечь его внимание к тому приятному совпадению, что день его рождения приходится на праздник св. Клета, третьего папы римского. Его глаза цвета незабудки обратились ко мне; он сел и налил стакан воды. Вы знаете Клета? спросил он. Или, вернее, Анаклета?

Я ответил, что окрещен Селестином, в честь Целестина V, и довольно сносно знаком со списком пап.

А, Целестин, откликнулся он, святой-покровитель переплетчиков. Вы, конечно, знаете, что существование Анаклета подвергалось сомнению, поскольку его имя — это греческое прилагательное, означающее «непорочный»; а святой апостол Павел в "Послании к Гиту" оговаривает, что епископ должен быть "непорочен… не пьяница… не корыстолюбец… держащийся истинного слова". Поэтому скептики считают, что «Анаклет» — не более чем словесная конструкция. Интересная загадка, не правда ли?

Ведь язык полон ловушек, продолжал Витгенштейн, и "есть много и непокорных, пустословов и обманщиков". И далее, если мне не изменяет память, Павел цитирует парадокс о критском лжеце: "Из них же самих один стихотворец сказал: "Критяне всегда лжецы"".

Витгенштейн чинно поклонился и на прощание заметил: "С другой стороны, то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно"[20].

28. ВЕРМИЛЬОН

В течение нескольких последующих недель мы с Витгенштейном заметно сблизились. Я узнал, что садовником он работает исключительно на общественных началах, поскольку жалованья за свои труды не получает. Ему нравится, говорил он, время от времени посадовничать: так он отдыхает, когда устает от другого своего занятия — философствовать; я не мог сказать наверняка, что было времяпрепровождением, а что — профессией. Садоводством он впервые занялся в 1920-м, у монахов Гюттельдорфской обители в Вене, спустя некоторое время после освобождения из лагеря для военнопленных при главном бенедиктинском аббатстве в Монте-Кассино; тут до меня дошло, что, будучи австрийцем, он сражался на стороне немцев.

Работать с чем-то растущим полезно для души, говорил он на безупречном английском. Это способствует сновидениям.

Тут он рассказал мне один сон, который видел зимой 1919 года, когда еще сидел в лагере.

Была ночь, и очень холодная. Я стоял у какого-то дома с сияющими окнами. Подошел к окну и заглянул внутрь. Там, на полу, я заметил удивительной красоты молитвенный коврик, такой, что мне немедленно захотелось рассмотреть его поближе. Я хотел открыть дверь, но на меня бросилась змея, не давая войти. Я подошел к другой двери, но и там на меня кинулась змея и преградила дорогу. Змеи появлялись и в окнах, пресекая все мои попытки приблизиться к коврику. Тут я проснулся.

Когда Витгенштейн спросил, что, по-моему, может означать этот сон, я поинтересовался, не вспомнит ли он точную дату. Точно он не скажет, но, думается, это были первые числа ноября. Могло ли это быть третье, спросил я. Он считал, что эта дата вполне правдоподобна. Тогда я заметил, что третье ноября — день поминовения испанского епископа св. Пирмина, которого просят о защите от змей, потому что, спасаясь от преследований мавров, он очутился на острове Райхенау, откуда изгнал всех ползучих гадов. Впоследствии он основал первый монастырь на германских землях. Эти события, как мне казалось, совершенно явственно связаны со сновидением Витгенштейна, и я предложил возможное толкование, вот оно.

Дом сияющего света — это монастырь Райхенау, молитвенный коврик — его святилище; либо так, либо это мавританский коврик. Змеи — отпрыски дьявола, который пытается закрыть доступ в дом молитвы; либо так, либо это мавританские мечи. Пирмин — это Витгенштейн, бегущий от войны и нашедший пристанище под стенами Монте-Кассино, чьи окна всегда ярко освещены; либо так, либо Пирмин — это св. Патрик.