Чай с Казановой

Я медленно моргнула и обмерла, ощутив ее боль, как свою. Мы обе едва выкарабкались на один берег. И ей сейчас было трудно дышать, как и мне.

– Почему не сказать, что я ему больше не нужна и не прекратить это?!– упрямо подавляя слезы, дрожащим голосом продолжила она.– Почему просто не сделать шаг первым? Зачем изо дня в день унижать меня этим враньем?! А знаешь, я долго не могла примириться с мыслью, что сама виновата. Я сама цеплялась за него и не позволяла выйти правде на свет… Влюбленная идиотка!

«Влюбленная идиотка…»– эхом отозвалось во мне и, словно лезвием, резануло по сердцу. Я положила ладонь на горло и сглотнула беспомощные слезы.

Римма никогда не была такой подавленной. А я никогда и подумать не могла, что у нее такие проблемы. Она всегда жуткая оптимистка, и циничности ей не занимать, но сейчас и ее броня разваливалась на части. Все мы прятались за чем-то, за кем-то, пока нас не прижали к стенке и насильно не распахнули глаза… Как же больно осознавать, что никто, кроме нас самих, не вытянет из болота. Надеяться практически не на кого. Мы могли рассчитывать только друг на друга.

Я поднялась, подошла к Римме и в молчаливой поддержке прижалась к ее плечу.

– Я думала, у вас с Жоржем все хорошо…

– Я тоже так долго думала… Все убеждала себя… Придумывала, как разнообразить отношения, как привлечь внимание… Все, не могу, истощилась,– хрипло продолжила она.– А с Андреем все вышло случайно. Это произошло сразу после «Байкер-Стрит». Жорж уехал к ней. Услышала, как он в ванной говорил с ней… Планы строил… Мне просто было необходимо выбить этот разговор из головы…

– Так ты свой клин Снежиным выбила?– с замиранием сердца тихо проронила я.

Римма встряхнулась, высоко вскинула голову и подышала вверх. Просушила глаза, несколько раз поморгав, и ответила уже с привычными нотками иронии:

– Так получилось… Он мне и не нужен. Они с Кэт хоть и идиоты, но идеальная пара.

Я горько рассмеялась и уткнулась лбом в ее плечо. Не у одной меня рушился мир – ирония жизни, но это как-то облегчало переживания.

Римма прислонилась виском к дверному косяку, снова закурила и, прикрыв веки, долго молчала.

– Тебе хоть легче стало?– вздохнула я.

– Знаешь, клинья выбивать можно только другим советовать, свои – они, как черешки, прирастают, и никуда от них не деться…

– Вот и у меня все прахом…

– Иди ко мне, дорогая!– тут же выбросив сигарету, повернулась ко мне Римма и крепко обняла.– Прости меня, что поставила тебя в такое положение. Я во многом виновата. Но не хочу быть виновной в разрушении нашей дружбы. Вы же у меня одни остались… больше ведь никого… Бизнес и вы…

– О-о, родная, а у меня – вы,– мгновенно расклеилась я и уже мокрым носом уткнулась в ее шею.

Мы обнялись еще крепче, и обе разревелись.

Римма осталась у меня. Мы провели с ней в сопливой беседе всю ночь. Я рассказывала обо всем, что произошло со мной за этот паршивый месяц, а она впервые плакала без остановки и открывалась с совершенно неизвестной стороны… Но становилась еще роднее…

Два одиночества… Две разрушенные дороги, которые нам предстояло отстроить заново, чтобы уверенно зашагать все в то же неопределенное будущее…

Часть 40. У разбитого корыта

А завтра было отчасти благословением: вечером Мишина сообщила в коллективном чате, что после праздников мы можем выходить на работу. Ограничения, как и прежде, были, но Алексашин добился у мэра открытия фабрики при условии соблюдения всех мер профилактики.

Я запросила у завхоза информацию, сколько стоила нам эта «профилактика», чтобы понять, как можно отбить эти затраты: огромные бактерицидные лампы в цехах, лампы по офису, аэраторы, жидкость для дезинфекции и прочая дребедень, которая на самом деле ни от чего не спасала, но таковы были санитарные нормы на сегодняшний день. Некоторые отделы пока оставляли на удаленной работе, но мне запускать бизнес-процессы легче было на рабочем месте.

Конечно, я не осмелилась позвонить Алексашину – по телефону наши разногласия не решить. А что еще обсуждать? Вот увидимся в первый рабочий день, там и станет видно, как строить сотрудничество дальше. Только надо было пережить эти несколько дней до выхода.

***

Слава богу, что можно было выйти на работу. Я уже была не в состоянии сидеть дома и вариться в собственном соку. Что бы ни делала, так сложно было не думать о предателе, не вспоминать все, что происходило совсем недавно… Ведь еще ощущала на коже его поцелуи, морщилась от неприязни и обиды, но понимала, что один снаряд не падает в ту же воронку – такого больше не испытать. А другого даже не хотелось и представлять. Вообще никого! Опротивела сама мысль, что кому-то снова поверю…

Еще и ситуация с Риммой и Снежиным напрягала. Как такое переварить? С Кэт избегала общаться, только писала в общий чат, оправдываясь большой занятостью. Хоть у Веры и Олега все было спокойно. Договорились встретиться вечерком.

Машину удалось вернуть. Новый дежурный совершенно спокойно отдал мне автомобиль, только взглянув на техпаспорт и права.