Чайка - принцесса с гробом. Книга 8 (ЛП)

Как и Давид, Николай знаком с затяжными битвами. Поэтому он решил, что такая тактика подойдет им лучше всего — она не особо портит комбоклинок и помогает сберечь силы не слишком выносливой Виви.

— !..

Похоже, Виви наконец-то заметила их.

Она тут же встала в боевую стойку, но…

— ...Так. Вы чем там занимаетесь? — протянула девушка, щуря взгляд. — Вы ведь враги друг другу. Вот и воюйте.

Она говорила со всей серьезностью, словно смотрела на вопиющую несправедливость.

— …

Тору переглянулся с Давидом, а Фредерика — с красной Чайкой.

Судя по всему, Виви и Николаю мысль об «объединении до конца отборочного этапа» в голову не пришла…

— Ладно, как скажешь. Пожалуй, начну с тебя, — Тору кивнул, перехватил стилеты и направил их на Виви.

— С какой стати?!

— Ну, ты самая запыхавшаяся, тебя легче всего.

— Эй?!

Разница, конечно, мизерная, но Тору только что отдохнул, а Виви и Николай сражались считанные секунды назад. Значит, усталость должна давать о себе знать.

— К тому же, если говорить о врагах, ты мне враг вдвойне.

Помимо того что Виви состояла в «Климане», теперь она пусть и неудавшаяся, но все же Чайка.

— Ничего себе ты вызовы бросаешь… — устало протянул Николай.

Впрочем, так просто опытный наемник сдаваться не собирался и взвалил меч на плечо, готовя колющий удар. Теперь он уже и не думал размахивать комбоклинком, а рассчитывал на один смертельный укол мечом, в который вложит весь свой вес и импульс.

Николай как-то раз сражался против Тору и потерпел поражение. Недооценивать противника он не станет.

Он не будет играть с диверсантом, как с той тройкой, а попытается прикончить всерьез.

Но…

— О-о-о-о-о!

С противоположного от Виви конца улицы появилась толпа из дюжины человек.

Но она не побежала к ним сломя голову, а начала перестраиваться.

А затем…

— Косите их! — раздался вопль, и в ту же секунду в воздухе появились голубые диаграммы.

— Маги!

Похоже, на них напал отряд, образовавшийся очень давно и записавшийся на турнир парами лишь для вида. Ядро отряда составляли трое магов, а остальные бойцы, вооруженные копьями и мечами, защищали их.

— Явись… «Разрывное Поле»!

Как только они дочитали заклинание, между Тору и его собеседниками появился светящийся шар.

— !..

Все они отпрыгнули в стороны.

В следующее мгновение улица содрогнулась от взрыва, ударной волны и резкого жара.

— Громите! — раздался чей-то вопль, и несколько человек из отряда бросились в дым.

По видимому, их тактика состояла в том, чтобы попытаться разметать врагов взрывом, а выживших добить, пока они не перегруппировались.

— Тц…

Одной рукой Тору смахнул со щеки кровь (его оцарапал камешек, который откинуло взрывом), а зажатым во второй стилетом отбил натиск подоспевшего противника.

Тору начал прорубать себе дорогу сквозь дым.

И уже скоро…

— За что мне такое?!

Он оказался спиной к спине с Виви, и они начали отбиваться от наступающих противников вместе. Конечно же, они вовсе не рассчитывали, что так получится, но когда дюжина новых врагов устроила неразбериху и попыталась прикончить всех без разбора, союз сложился сам собой.

— Я бы и сам не прочь спросить.

— Ладно, хватит… Так и быть, перемирие пока мы их не разгоним.

— Не разбрасывайся словами, — сказал Тору, параллельно защищая спину Виви от атак.

— А как еще-то?!

Похоже, так или иначе Тору заключил перемирие и с отрядом Виви.

***

Верх городской стены.

Когда начинается война, за оружие приходится браться и городским жителям, иначе их растопчут захватчики.

Потому в городских стенах есть множество проходов и лестниц, ведущих наверх, пусть обычно они и закрыты. Во время войны жители взбираются, чтобы отбиваться от врагов камнями и чанами с кипящим маслом.

Сейчас, впрочем, стена вокруг северного квартала Герансона занята магами и диверсантами, наблюдающими за ходом чемпионата.

— …

Син Акюра опустил небольшую подзорную трубу, до того приставленную к правому глазу.

На его лице трудно уловить эмоции. Его занимало мягкое безразличие, которое можно с равным успехом принять как за улыбку, так и за грусть.

Диверсанты считали, что свое тело и душу нужно превратить в инструмент.

То же касалось и чувств.

А поскольку они — инструмент, их нужно держать под контролем.

Когда диверсант отстраняется от собственных чувств и начинает управлять ими по своему усмотрению, он достигает состояния, которое на религиозном языке называется «просветлением».

Однако…

— ...Тору, — на лице Сина мелькнула горькая полуулыбка. — Все-таки ты не состоялся как диверсант. Мне неловко за тебя.

О чем он говорил?

Сина некому спрашивать. Его самоуничижительный шепот устремился к развернувшейся перед глазами войне и растворился.

***

«Бардак в высшей степени».

Именно так Тору оценивал то, что с ними происходит.

— Черт!..

Драки сменялись драками.

Он сражался с одним противником, но тут в битву вмешивался другой и спутывал все карты. Как бы Тору ни надеялся сражаться хладнокровно, от масштабных заклинаний и пороха он порой путался даже в том, против кого воюет.

«Так вот ты какой, опыт настоящей битвы…»

Тору прикусил губу.

У него есть опыт сражений, но нет опыта войны.