Чайки возвращаются к берегу. Книга 2

Маккибин ставил на рассмотрение собравшихся несколько вопросов: какими средствами и силами располагают органы контрразведки социалистических стран; чем можно объяснить столь частые провалы засланных в пределы этих стран представителей иностранных разведок; какие типичные ошибки допускают засланные в эти страны разведчики? Все эти вопросы, сказал Маккибин, необходимо тщательно исследовать, чтобы сократить количество возможных провалов. Тут он, как и полагается представителю торговой нации, упомянул о том, как дорого стоит подготовка разведчика, особенно если это работник высокого класса. А Бромберга американцы называли в числе самых лучших своих воспитанников…

Лидумс невольно подумал, что вся эта речь построена так, чтобы вызвать на откровенный разговор именно его, Лидумса. По-видимому, англичане и сами не очень верят успехам Ребане, хотя и благодарят его за полученные от Тома сведения. Он уже успел мельком проглядеть эти сведения. Были среди них и отлично разведанные подлинные данные, но большая часть могла оказаться типичной дезинформацией, построенной так, чтобы Лидумс, если ему случится познакомиться с этими радиограммами, понял это. Вот, например, радиограмма Тома о наличии на аэродроме в Латвии тяжелых бомбардировщиков. Не специально ли для Лидумса подброшен этот материал?

Маккибин предложил высказаться по делу Бромберга и дал слово сидевшему рядом Силайсу. Лидумс понял: разговор пойдет по кругу, его очередь еще далеко, он успеет изучить все «письма», которые получает Мирдза…

Да, большая часть их была насыщена искусно смонтированной дезинформацией. И только один человек, именно Лидумс, мог разгадать, где в радиограммах «деза», а где подлинные факты. Старый друг и учитель сумел вовремя предупредить своего ученика Лидумса, что «письма» эти подложные. Том уже давно не выходит в эфир.

Теперь Лидумс знал, как укрепить свое положение. Конечно, Ребане не простит такого удара, но за спиной Лидумса отныне будут стоять Маккибин и полковник Скотт и оба Джона — Большой и Малый, потому что Лидумс поможет им «спасти лицо», а все разведчики обожают незапятнанную репутацию…

Меж тем Силайс пытался в меру сил проанализировать провал американца Бромберга. По его словам, выходило, что органы безопасности в социалистических странах так запугали своих граждан, что чуть ли не каждый третий из них стал добровольным контрразведчиком… Тут он спохватился, что переборщил: если треть населения каждой страны ищет шпионов, то как же посылать туда своих людей? На верную смерть? И немедленно повернулся на сто восемьдесят градусов.

— Но очень может быть, что Бромберг совершил ошибку. Когда наши ученые разрабатывали новейшие средства радиосвязи, они предполагали, что у потенциального противника нет столь мощных пеленгаторов, которые могли бы засечь эти рации. Однако опыт Вилкса подсказывает, что органы безопасности снабжены отличными пеленгационными установками. Да иначе и не может быть: противник освоил космические полеты, управление беспилотными самолетами и радионацеливание ракет класса «земля — воздух» и «воздух — воздух», а затем ракеты межконтинентального и глобального действия. Если учесть это, то ему не так уж трудно было выследить рацию Бромберга, тем более что тот, судя по количеству переданного материала, выходил в эфир чуть ли не по два раза в неделю. Следовательно, мы должны воспитывать у наших людей осторожность и еще раз осторожность в обращении с техническими средствами связи. Наши люди выучены лучше, об этом свидетельствуют и успехи Вилкса, и успехи Тома, и вся деятельность группы Будриса и приданных ему радистов и разведчиков. — Силайс умолк и торжественно опустился в кресло.

Маккибин приподнял веки и выразительно взглянул на Лидумса. Пришло время держать еще один экзамен. А сколько их еще будет?

— Я не знаю условий работы мистера Бромберга в Латвии, поэтому не берусь судить о причинах его провала. Однако опыт моей работы показывает, что небольшие группы наших пособников, как мы их называем, хорошо законспирированные, могут действовать в условиях нелегального пребывания не только в лесах, но и на хуторах, и в городах. Иначе наше движение уже давно бы распалось.

Но я знаю и другое: местное население очень настороженно относится к неизвестным людям, которые не могут доказать своей принадлежности к какой-нибудь понятной и нужной профессии. Мне помнится, что человек, принимавший Вилкса и его друзей, снабдил их справками монтеров. И с этими примитивными документами вся группа благополучно прожила в Риге полгода. А опасность внезапного появления даже на самых глухих хуторах показывает печальная судьба Густава, который погиб в первый день своего пребывания в Латвии… — Лидумс на мгновение склонил голову.