Чайный мастер и детектив

− Вот что она показывала посторонним посетителям.

Лун Чау опять моргнула, и книги слегка сместились. Рядом с мандаринами появился лист бумаги − жирные чернильные мазки, изображающие нечто вроде лап и клешней, больших крыльев, распростертых в вакууме.

− И сестринству.

− Вы взломали системы комнаты?

− Нет. Я сделала это, как только пришла. Просто показываю вам, что я тогда увидела.

− Хорошо, − сказала Дочь Теней. − Я поспрашиваю, но вы понимаете, я не знакома со всеми разумными кораблями в Поясе.

Она отправила Каплям-Камень-Точат запрос о Хай Ан.

− Мне нужен канал доступа, а не личное знакомство. Похоже, все её вещи остались здесь − книги, видео, мандарины. Ничего не указывает на то, что она собиралась в более-менее продолжительную поездку. − Стоя на коленях, она взяла книгу с верхней полки. − «Вечная любовь». Один из тех любовно-фантастических романов, которыми зачитываются в Поясе.

В её тоне сквозило пренебрежение.

− Я его читала, − резко сказала Дочь Теней. И многие другие книги, судя по заголовкам. Очевидно, у неё с Хай Ан схожие литературные вкусы.

У Лун Чау хватило такта смягчиться.

− Написано неплохо. В этой книге есть закладка. − По её руке прополз бот и уселся на кончике пальца. − И она читала роман последние несколько дней.

Датчики Дочери Теней уже некоторое время пытались привлечь внимание к чему-то, и наконец это получило приоритет. В дверях сзади. Обернувшись, Дочь Теней увидела девушку, которая привела их сюда. Туйет? Она стояла в узком дверном проеме и разинув рот пялилась на Лун Чау.

− Вы медиум, − сказала она.

Лицо Лун Чау не дрогнула.

− Я не разговариваю с духами. Или с мёртвыми. Разве только в очень узком смысле слова «разговаривать».

Не очень любезно. Подавив ругательство, Дочь Теней произнесла:

− Она была вашей подругой? Хай Ан?

Туйет прикусив губу раскачивалась взад-вперёд. Она была юной и худенькой. На вид едва достигшей возраста, когда можно вступать в сестринство.

− Она была не слишком общительной.

− Книги и игры, − кивнула Лун Чау. − Она была застенчивой, да? Неуверенной в себе?

− Бабушка Кюэ сказала... − Туйет замолчала и явно передумала говорить то, что собиралась. − Такое случается со многими из нас. Считаем себя одинокими и никому не нужными. − Она будто читала лекцию сама себе. − Вот почему мы в сестринстве.

У Дочери Теней были лишь смутные представления об обязанностях в сестринстве и о пользе для Лун Чау, которую, по мнению той, она могла принести. Капли-Камень-Точат в своей типичной манере сзывали все корабли помоложе и расспрашивали о Хай Ан или посылали проверять декларации. На первый взгляд, ничего необычного: Хай Ан, похоже, нигде не числилась среди пассажиров. Но её живую выбросили в глубокие пространства. Должна быть связь.

− Она не ладила с бабушкой Кюэ, да? − спросила Лун Чау.

Туйет явно насторожилась, но ничего не сказала.

− Она закрыла свои средства связи от сестринства, и на системах этой комнаты появилось довольно серьёзное шифрование. − Лун Чау махнула рукой, и на столе возникла шахматная доска с фигурами − партия была в разгаре. − Возможно, причина в обычных разногласиях, но ничего в её сообщениях через упомянутые средства связи на это не указывает. Скорее всего, она не хотела, чтобы бабушка Кюэ продолжала следить за ней.

− Она не шпионит за нами! − вспыхнула Туйет. − Вы просто не понимаете, каково это. Все семьи Внутренних станций хотели бы разорвать нас на части. Если ценой станет чуть меньше приватности...

Она покачала головой.

Дочь Теней подавила ругательство. Если Лун Чау всегда так обращается со свидетелями....

− Когда вы попали в сложную ситуацию, вам помогло только сестринство.

Туйет не ответила. С неопределимым выражением она смотрела на шахматную доску. У неё на запястье сидел бот, дрожа, будто ему не терпелось убежать в комнату.

− Я встречала таких раньше, − сказала Лун Чау. − Она правит. Она должна править, потому что разобщенность − это слабость, а сестринство не может позволить себе быть слабым.

Теперь Туйет дрожала.

− В ваших устах это звучит... грязно.

− Я не предлагаю моральных суждений. − Лун Чау взяла шахматную фигуру, рассмотрела её. − Хорошая партия, но соперник был гораздо слабее. Вы часто сюда приходили?

«Катастрофа» была слишком слабым словом для того, чем обернулся опрос. Дочь Теней, отбросив всякую деликатность, перешла в наступление:

− Вы сказали, что встречали раньше таких, как бабушка Кюэ. Во время восстания?

Лун Чау на вид слегка удивилась.

− Я не служила, если вы об этом.

Дочь Теней служила, но, конечно, у разумных кораблей нет выбора.

− Вы можете ответить на вопрос?

Лун Чау вздернула бровь.

− Когда-то я работала на человека, очень похожего на неё. − Она опять взглянула на Туйет, и её голос смягчился. − Сбежать из одной клетки в другую?

− Вы ничего не понимаете, − ответила Туйет. − Ей не всё равно. А моей семье было всё равно.

Она говорила с резким акцентом: с Внешних станций и не из того социального класса, представители которого часто сдают экзамены и выходят в люди.

Повисло долгое неловкое молчание. Наконец Лун Чау потянулась.

− Прошу прощения. Я не хотела вас уязвить.