Чайный мастер и детектив

Трое-в-Персиковом-Саду был крупнее, чем Дочь Теней. Он пережил войны и восстание, но не техническую поломку, из-за которой разнесло двигатели и половину центрального отсека, оборвало связь. К тому времени, как хоть кто-то понял, что творится неладное, корабль уже был мёртв, а пассажиры, лишенные защиты разумного корабля от опасностей глубоких пространств, пытались добраться до шаттлов. Некоторым это удалось, но не всем.

Волны света омывали обломки кораблекрушения − так ребёнок накладывает на рисунок слои краски один поверх другого. Каждые несколько мгновений цвета медленно менялись, и не одинаковым образом. От случайных участков на обломках корпуса распространялись пятна более насыщенного сияния, огни натыкались на что-нибудь: кусок металла, осколок стекла, более светлые очертания трупа.

Столько бессмысленных потерь. Все эти жизни, угасшие до срока. Датчики Дочери Теней выхватывали осколки нефрита, имплантов, чайников и чашек. Слишком многие из них имели один и тот же бледно-зелёный узор треснувшей яичной скорлупы, они могли быть из личных запасов Троих-в-Персиковом-Саду. И его сгоревшие боты − каждая потеря как рана. Хотя он-то не страдал? По крайней мере всё произошло быстро.

По крайней мере...

«Присматривай за ними, А Ди Да[1]

... Пусть достигнут они Чистой Земли и да будут освобождены из цикла перерождений и боли...»

Лун Чау смотрела на экран. Выражение её лица не изменилось: она с таким же видом могла наслаждаться картиной или особенно изящным стихотворением.

− Сюда. − Она показала рукой. Боты поднялись, вцепившись в её запястье. Движениями пальцев она навела кадр на определенную фигуру. − Её.

Женщина средних лет с рябой кожей, свисающей с грудной клетки и тазовых костей, давление искаженной реальности уже сжало её фигуру под невероятным углом. На ней была тенекожа, чтобы выжить в вакууме нормального космоса, но, разумеется, не при погружении в глубокие пространства. Длинные тёмные клочья тянулись от женщины, как волосы или нити, ведущие к невыразимо далекому кукловоду.

− Почему она? − Глупый вопрос. Лун Чау сказала, что сгодится любой труп.

Лун Чау наблюдала за телом, как ястреб.

− Потому что с ней что-то не так.

− Что не так?

− Увидите.

Лун Чау молчала, и Дочь Теней не собиралась доставлять ей удовольствие, задавая вопросы. Чем скорее Лун Чау получит труп, тем быстрее они уберутся и тем скорее она заплатит, хотя Дочь Теней в глубине души всё ещё тосковала по этому месту, словно по дому. Она послала наружу ботов и одну из своих допотопных спасательных капсул, достаточно большую, чтобы боты могли завести в неё тело.

Лун Чау пристально следила за ними.

− Не сгибайте её, − резко сказала она, когда три бота потащили труп за руку к открытому люку капсулы. − Нет, не так!

− Можете сами управлять ботами, − огрызнулась Дочь Теней.

На мгновение ей показалось, что Лун Чау попросит об этом. Что обернулось бы головной болью и тратой времени, поскольку Лун Чау гораздо хуже манипулировала ботами, чем Дочь Теней. Клиентка нарушила угрюмое молчание:

− Постарайтесь не повредить её.

Дочь Теней открыла пустой отсек. Из шлюза повеяло холодом − ветром, который словно заморозил все ощущения, а через мгновение последовал порыв сухого тепла и слабый звук на пределе слышимости, похожий на стрёкот множества сверчков. По стенам отсека бегали цветные пятна − снова и снова, их движение указывало на лёгкое изменение давления. Капсула с треском вошла в док. Дочь Теней закрыла шлюз. Разница давления медленно выровнялась сама собой, и в отсеке воцарилась тишина. Сердце Дочери Теней билось тяжело и часто, её коннекторы дрожали.

Выдох. У неё получится.

Боты вытащили тело из капсулы. Их ножки торопливо зацокали по полу. Тело было тяжёлым, неподатливым − не мягкость ткани, а что-то сродни полированному камню, беззвучно скребущему пол отсека. Дочь Теней понизила температуру, чтобы предотвратить дальнейшее разложение. Тело лежало, уставившись в потолок. Глаза начали затвердевать в драгоценные камни, роговица стала больше похожа на слоновую кость, чем на ткань. Ногти начали выпирать наружу − с едва заметными каплями голубой росы на кончиках, с грязными радужными разводами разлитого масла − и вся кожа приобрела полупрозрачную хрупкость нефрита.

Лун Чау направилась туда, по-прежнему нисколько не взволнованная чуждыми узорами света, которые глубокие пространства рисовали на стенах и полу. Дочь Теней тем временем просмотрела данные ботов.

Когда Лун Чау дошла до отсека, Дочь Теней погрузилась в размышления.

− Похоже, мы столкнулись с проблемой, − сказала она, поскольку не хотела признавать вслух, что Лун Чау была права. Голос гулко прокатился по пустому отсеку, на кратчайший миг наложенные друг на друга слова зазвучали тихой колыбельной. Проступили наружу. Дочь Теней затягивало слишком глубоко.

Только не это!