Чан Кайши

Перед их отъездом Чан умолял Т. В. Суна не пускать Мэйлин в Сиань, но она все же решила лететь, чтобы уговорить Чжан Сюэляна немедленно освободить мужа. Ходили слухи, что когда-то, в середине 1920-х, Мэйлин и маршал Чжан имели любовную связь. Так это было или нет, неизвестно, но вот то, что Молодой маршал неровно дышал при встречах с первой леди Китая, точно. Вот Мэйлин и решила использовать свой шарм, чтобы вызволить мужа. «Господин Дональд заложил фундамент, Т. В. выстроил стены, я же покрою крышу», — считала она, имея в виду переговоры о мирном разрешении Сианьского инцидента. Т. В. Сун поддерживал ее в этом решении.

В сопровождении Т. В. Суна, Дональда, начальника секретных служб Дай Ли и еще одного генерала Мэйлин вылетела в Сиань 22 декабря. Перед отлетом она протянула Дональду небольшой револьвер.

— Застрелите меня, если я окажусь в плену у вражеских солдат, когда мы приземлимся, — попросила она.

Но ее, конечно, никто не арестовал. Сам Молодой маршал встретил ее у трапа, любезно приветствовал и проводил к мужу. Чан, увидев ее, не мог сдержать волнения. «Я подумал, что это мне снится», — вспоминал он. Под влиянием Мэйлин он наконец согласился принять некоторые требования путчистов («реорганизовать правительство, созвать через три месяца конференцию спасения родины и согласиться на союз с Россией и союз с компартией»), поручив Т. В. Суну провести переговоры с Чжаном. Но категорически отказался подписывать какой-либо документ. Он давал только устные обещания.

23 декабря Т. В. Сун (утром и днем) и Мэйлин (днем) встретились с Чжоу Эньлаем и после долгих переговоров на следующее утро вместе с Чжаном и Яном смогли наконец выработать приемлемое для всех сторон решение, заложившее основы для формирования нового единого фронта, реорганизации правительства и оказания сопротивления Японии. Было решено прекратить гражданскую войну, легализовать компартию и через некоторое время переименовать Красную армию в одну из частей Национально-революционной армии.

Вечером 24 декабря к Чан Кайши пришел Чжоу Эньлай. Это была первая их встреча с 1926 года. Как мы помним, Чжоу тогда служил под началом Чана в школе Вампу, но теперь он обратился к Чан Кайши вежливо, но с достоинством:

— Господин Чан! Мы не виделись десять лет. Вы заметно постарели.

Чан кивнул головой, вздохнул, но потом вдруг решил напомнить Чжоу, что он (Чан Кайши) его командир, пусть и прежний. Дело в том, что для китайцев с их клановым сознанием отношения между старшим и младшим как в семье, так и вне ее носят сакральный и неизменный характер. «Правитель должен быть правителем, чиновник — чиновником, отец — отцом, сын — сыном», — говорил Конфуций. А потому Чан сказал:

— Эньлай! Ты мой подчиненный и должен следовать моим приказам.

Но Чжоу парировал:

— Если господин Чан сможет изменить свою политику, выражающуюся в формуле «до того, как мы начнем сражаться с внешним врагом, надо установить мир внутри страны», прекратит гражданскую войну, объединит страну для сопротивления Японии, не только я смогу следовать приказам господина Чана, но даже наша Красная армия тоже сможет перейти под командование господина Чана.

Чан все понял и, быстро закончив разговор, заявил, что «прекратит карательные операции против коммунистов и совместно с Красной армией будет оказывать отпор Японии». Он также пообещал, что «воссоединит Китай под своим руководством» и назначит Т. В. Суна, Сун Мэйлин и Чжан Сюэляна «своими полномочными представителями» для разрешения с Чжоу всех вопросов, а по возвращении в Нанкин начнет «непосредственно там переговоры» с компартией. Т. В. Сун настойчиво убеждал Чжоу верить Чану.

После этого Чан дал Чжоу понять, что устал, и тот оставил его, сказав на прощание:

— Отдохните, господин Чан, у нас еще будет время поговорить.

Тот кивнул головой:

— Хорошо, хорошо.

Все, казалось, шло к благополучному концу, но 24 декабря, когда слухи о переговорах и скором освобождении Чана достигли офицеров Северо-Восточной и Северо-Западной армий, многие из них возмутились, потребовав, чтобы Чан дал письменное обязательство выполнить требования, предъявленные ему 12 декабря. Вечером 24 декабря у Чжан Сюэляна по поводу освобождения Чана произошел бурный конфликт с Ян Хучэном. Тот тоже не хотел отпускать генералиссимуса без письменных гарантий. «Совершенно ясно, что он отрубит нам головы!» — кричал он. Рано утром 25 декабря офицеры передали угрожающее письмо Т. В. Суну, заявив, что лучше погибнут, но Чана не выпустят. Поняв, что восставшие рисковали, если бы «позволили генералиссиму уехать, получив от него лишь устные обещания», Т. В. Сун сообщил о письме офицеров Чану, и тот, страшно испугавшись, попросил его умолить Чжана освободить его сегодня же.

О том же попросили Молодого маршала и обворожительная Мэйлин, и свояк Чана — Кун Сянси, и он в итоге решил преподнести красивой женщине подарок на Рождество: объявил, что сам будет сопровождать ее с мужем в Лоян и затем в Нанкин!