Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 1. Рассказы

— Черт возьми, — закричал Мейзлик, — так это была привычка или сверхъестественное чутье? Вот это-то мне и хотелось бы знать. Да, погодите. Когда я повернул обратно, то повстречал какого-то человека. Вы спросите — ну и что же, разве кому-либо возбраняется ходить в час ночи по Длажденой улице? В этом нет ничего подозрительного. Я и сам ничего в том не заподозрил; однако остановился под самым фонарем и стал закуривать сигарету. Знаете, мы всегда так поступаем, когда впотьмах хотим кого-нибудь внимательно разглядеть. Как вы думаете, это была случайность, привычка, или… некая неосознанная тревога?

— Не знаю, — сказал Дастих.

— Я тоже, черт побери! — злобно воскликнул Мейзлик. — Зажигаю я сигарету под самым фонарем, а человек проходит мимо меня. Господи, я даже не взглянул ему в лицо, стоял, уставившись в землю. Этот парень уже прошел, и тут что-то мне в нем не понравилось. «Проклятие! — сказал я сам себе. — Тут что-то не в порядке, но что именно? Ведь я этого типа даже не разглядел». Стою я у фонаря, под проливным дождем, и раздумываю. И вдруг меня осенило… Ботинки! У этого человека что-то странное было на ботинках.

— «Опилки!» — неожиданно громко проговорил я.

— Какие опилки? — спросил Дастих.

— Обыкновенные металлические опилки. В ту минуту я понял, что у прохожего на ранте ботинок были опилки.

— А почему бы у него на ботинках не могли быть опилки? — спросил Дастих.

— Могли, разумеется, — воскликнул Мейзлик, — но именно в этот момент я просто видел, да, да, видел вскрытый сейф, из которого на пол сыплются металлические опилки. Знаете, опилки от стальных пластин. Я просто видел, как эти ботинки шлепают по этим опилкам.

— Так это интуиция, — решил Дастих, — гениальная, но бессознательная.

— Бессмыслица! — сказал Мейзлик. — Да не будь дождя, я бы на эти опилки и внимания не обратил. Но когда идет дождь, обычно на обуви не бывает опилок, понимаете?

— Ну так это эмпирический вывод, — уверенно произнес Дастих. — Блестящий вывод, сделанный на основе опыта. А что дальше?

— Я, конечно, пошел за этим парнем, и, само собой разумеется, он закатился к «Трем девицам». Потом я по телефону вызвал двух сыщиков, и мы устроили облаву: нашли и Розенбаума с опилками на ботинках, воровской инструмент, и двадцать тысяч из кассы Еврейского благотворительного общества. В этом уж не было ничего необычного. Знаете, в газетах писали, что на сей раз наша полиция проявила блестящую оперативность. Какая бессмыслица! Скажите, пожалуйста, что было бы, если бы я случайно не пошел по Длажденой улице и случайно не поглядел этому прохвосту на ботинки? То-то и оно! Так вот, была ли это только случайность? — удрученно спросил доктор Мейзлик.

— А это и не важно, — произнес Дастих. — Поймите, молодой человек, ведь это успех, с которым вас можно поздравить.

— Поздравить! — выпалил Мейзлик. — Господин Дастих! Да как же тут поздравлять, когда я не знаю, чему я обязан своим успехом? Своей сверхъестественной проницательности? Полицейской привычке или просто счастливой случайности? А может, интуиции или телепатии? Подумать только! Ведь это — мое первое настоящее дело! Человек должен чем-то руководствоваться! Предположим, завтра меня заставят расследовать какое-нибудь убийство. Господин Дастих, что я буду делать? Начну бегать по улицам и пристально смотреть на все ботинки? Или побреду куда глаза глядят в надежде, что предчувствие или внутренний голос приведут меня прямо в объятия убийцы? Вот ведь какая история получается! Вся полиция теперь твердит: у этого Мейзлика нюх, из этого парня в очках будет толк, у него талант детектива. Отчаянное положение! — ворчал Мейзлик. — Какая-то метода должна у меня быть?! Понимаете, до этого случая я верил во всякие бесспорные методы, где важную роль играют внимание, опыт, систематическое следствие и прочая чепуха. Но когда я задумываюсь над этой историей, то вижу… Послушайте! — воскликнул доктор Мейзлик с облегчением. — Я думаю, что все это — просто счастливая случайность.

— Да, похоже, — сказал Дастих мудро. — Но известную роль здесь сыграли логика и пристальное внимание.

— И обычная рутина, — горько добавил молодой полицейский чиновник.

— И еще интуиция. А также в какой-то мере дар предвидения. И инстинкт.

— Господи боже мой! Так вы теперь видите, как все это сложно, — огорчился Мейзлик. — Скажите, что же мне теперь делать?

— Доктор Мейзлик, вас к телефону, — позвал его метрдотель. — Звонят из полицейского управления.

— Вот вам, пожалуйста! — проворчал удрученный Мейзлик.

Когда Мейзлик вернулся, он был бледен и взволнован.

— Кельнер, счет! — крикнул он раздраженно. — Так оно и есть, — сказал он Дастиху. — Нашли какого-то иностранца, убитого в отеле, проклятие…

И Мейзлик ушел.

Казалось, этот энергичный молодой человек сам не свой от волнения.

Голубая хризантема

© Перевод Т. Аксель и Ю. Молочковского