Чародей

Он проследовал вдоль дороги Наджи, но значительно южнее и вне поле зрения его разведчиков, а затем описал широкий круг перед тяжело нагруженной, медленно ползущей ордой и вернулся туда, где оставил в укрытии большую часть своего отряда. С ним было пятьдесят колесниц с лучшими воинами и лучшими упряжками во всем войске Нефера. Задержался Мерен только для того, чтобы напоить лошадей и заменить вымпелы на колесницах с синих на красные, обозначающие армию Наджи, утешая себя тем, что это правомерная военная хитрость. Затем во главе своего отряда он снова выехал на дорогу перед авангардом лжефараона и яростно погнал коней.

Воины, оставленные сторожить хранилища с водой, видели колесницы, приближавшиеся с той стороны, откуда ожидали своих товарищей. Узнав ложные флаги над повозками, они окончательно успокаивались. Не давая им прийти в себя, Мерен обрушивался на них, рубя всех, кто оказывал сопротивление. Оставшимся в живых предоставляли выбор: смерть или смена стороны. Большинство перешло на сторону Нефера-Сети. Каждому глиняному кувшину хватало одного удара киянкой, и драгоценная жидкость выливалась в песок. Отряд Мерена садился на колесницы и ехал к следующему хранилищу.

Когда разведчики приблизились наконец к Исмаилии, Нефер выехал навстречу. Обнял Мерена, услышав, что поручение исполнено: Наджа оказался в пустыне без воды.

– Ты только что заслужил свое первое Золото Доблести! Также я произвожу тебя в ранг Лучшего из Десяти Тысяч.

Он обрадовался, видя, что Мерен оправился от раны и выглядит гибким, энергичным и загорелым дочерна под солнцем пустыни.

– В предстоящем сражении я поручаю тебе командовать правым крылом.

– Фараон, если я угодил тебе, то дозволь попросить награды.

– Конечно, дружище. Если это в моей власти, ты ее получишь.

– Мое законное место – рядом с тобой. Мы проехали вместе по Красной дороге, давай же вместе пойдем и в бой. Позволь мне снова ехать с тобой копейщиком. Большей чести мне не нужно.

Нефер схватил его руку и крепко пожал:

– Ты поедешь снова в моей колеснице. Это будет наградой и для меня. – Он опустил руку. – Но у нас больше нет времени на разговоры. Наджа едва ли сильно отстал от тебя. Как только он обнаружит, как мы напакостили ему с запасами воды, то устремится вперед со всей возможной скоростью.

Головы обоих невольно повернулись в сторону пустыни, откуда должен был появиться враг. Но знойное марево было серым и мутным, и на безжизненной равнине трудно было что-либо разглядеть. Так или иначе, ждать им оставалось недолго.

Фараон Наджа натянул поводья и внимательно осмотрел остатки своего водного хранилища. Хотя разведчики предупредили заранее, серьезность погрома его поразила. Он медленно спустился с колесницы и прошелся через усеянное черепками поле. Осколки разбитых кувшинов хрустели под его сандалиями, и внезапно он утратил обычное хладнокровие. В досаде он пнул кувшин, выпрямился, стиснув кулаки, и воззрился на запад. С трудом овладев собой и задышав размереннее, Наджа пошел туда, где его ждали члены военного совета.

– Прикажете повернуть назад? – робко спросил кто-то.

Наджа вперил в него холодный взгляд:

– Следующего труса, который предложит подобное, я раздену догола и потащу за ноги за своей колесницей. Вот так он и прибудет в Египет.

Все потупили глаза и зашаркали ногами по песку.

Наджа снял синюю военную корону, взял поданный копьеносцем лоскут льняной ткани и вытер пот с бритой головы. Сунув корону под мышку, он стал раздавать приказы:

– Соберите все мехи с водой со всего войска. Отныне выдача воды под моим личным надзором. Ни один человек и ни одно животное не напьются без моего разрешения. Никаких разворотов, никакого отступления. Всем боевым колесницам переместиться в голову колонны, даже колесницам Пренна из арьергарда. Остальные повозки и пехота пусть рассчитывают на свои силы и следуют за ними как можно скорее. Я с конницей выдвинусь вперед и захвачу источники в Исмаилии…

Хезерет высунула голову из-под полога шатра и окликнула начальника своей стражи:

– Что происходит, приятель? Это место отведено для царских и божественных особ, что этим негодяям потребовалось за моим частоколом?

Она указала на воинов, сгружавших бурдюки воды с возов ее личной поклажи.

– Что им взбрело в голову? Как они смеют забирать нашу воду? Я еще не мылась. Пусть немедленно вернут мехи на место.

– Это приказ фараона, вашего божественного супруга, ваше величество, – пояснил начальник, тоже взволнованный и встревоженный мыслью о том, что они останутся без припасов в этой ужасной пустыне. – Говорят, что вся вода необходима для передовых отрядов конницы.

– Такие приказы не могут относиться ко мне, божественной царице Египта! – взвизгнула Хезерет. – Верните мехи назад.

Воины заколебались, но десятник коснулся мечом острия своего кожаного шлема:

– Простите, ваше величество. У меня приказ – забрать всю воду.

– Ты смеешь перечить мне? – выкрикнула ему в лицо Хезерет.

– Пожалуйста, войдите в мое положение, ваше величество! У меня приказ, – не сдавался десятник.