Чародей поневоле

— Вы рождены для вольной жизни! — прогремел Туан. — Да, вы обречены на нищету и притеснения, но рождены свободными.

— Разве вы не родились вольными птицами? — почти провизжал он.

— Да! — заверещала в ответ толпа. — Да! Да!

— Разве я украл у вас вашу свободу?

— Нет! Нет!

Кривобокий горбун с повязкой на глазу крикнул:

— Нет, Туан! Ты дал ее нам!

Толпа одобрительно загудела.

Туан, улыбаясь, вновь скрестил руки, давая им выплеснуть эмоции. Как только неистовство толпы миновало свой апогей, он снова простер руки и крикнул:

— Говорил ли я вам?

Воцарилось молчание.

— Говорил ли я вам, что вы должны испрашивать у меня разрешения на ночь любви?

— Нет! — дружно заревели в ответ представители обоих полов.

— И никогда не скажу!

Они радостно загомонили.

Туан улыбнулся и почти застенчиво склонил голову в знак благодарности.

— И все же! — понизил Туан звеневший от ярости голос. Он подался вперед и, сжав кулак, погрозил им зрителям.

— Когда я вернулся в ваши коридоры этой темной ночью, что я обнаружил?

Его голос внезапно окреп.

— Вы позволили этим подлым негодяям отнять все, что я дал вам!

Толпа зарычала.

Туан махнул левой рукой, подавая знак Тому, и великан с такой силой ударил в барабан, что грохот на миг перекрыл рев толпы.

— Нет, больше того! — выкрикнул Туан. Его указательный палец пронзал толпу, глаза горячо всматривались в отдельные лица. Теперь его голос стал холодным и размеренным.

— Я обнаружил, что благодаря своей природной трусости вы позволили им украсть даже ту свободу, с которой родились!

Толпа зароптала, испуганно и неуверенно.

Передние ряды шарахнулись назад.

— Вы позволили им отобрать у вас даже то, что принадлежит вам с рождения!

Благодаря его дару красноречия ропот перешел в яростный вой.

— Вы позволили им отнять у вас даже право на женщину!

Он взмахнул рукой, и вновь ударил барабан.

— И вы зовете себя мужчинами! — с безжалостным презрением рассмеялся Туан.

Вновь поднялась волна сердитого, протестующего ропота.

— Мы — мужчины! — крикнул кто-то, и толпа подхватила.

— Мы — мужчины! Мы — мужчины!

— Да! — завизжал одноглазый горбун. — Только отдай нам этих болтающихся наверху негодяев, что ограбили нас, Туан, и мы докажем, что мы — мужчины! Мы разорвем их на части, мы сдерем с них кожу! Мы не оставим на их костях ни унции мяса! Мы даже раздробим их кости и вытащим костный мозг!

Толпа кровожадно завыла.

Туан выпрямился и скрестил руки на груди, мрачно улыбаясь.

Толпа увидела это, и рев перешел в виноватое рычание, вскоре разбившееся на островки угрюмого шепота. Наконец, воцарилось молчание.

— Разве это мужество? — почти спокойно произнес Туан. — Нет! — Его рука указывала на них, обвиняя. — Я думаю, что стая собак смогла бы намного лучше справиться с подобной работой!

Толпа вновь зароптала, крики становились все громче и агрессивнее.

— Эй, поосторожнее! — сказал Род Туану. — Ты добьешься того, что они разорвут нас на части!

— Не бойся, — ответил Туан, не сводя глаз с толпы. — Пусть еще немного побесятся.

Ропот резко усилился. То тут, то там какой-нибудь нищий что-то гневно кричал, грозя кулаком стоящему на перилах балкона Туану. Туан снова воздел свои руки и крикнул:

— Но я говорю, что вы — мужчины!

Толпа притихла, уставясь на него.

— Те, другие, оболгали вас, но я зову вас мужчинами! — он стал вглядываться в их лица.

— Кто возразит мне?

С миг они молчали, а затем кто-то крикнул:

— Никто, Туан! — а другой добавил:

— Никто!

— Никто! — подхватили еще несколько голосов.

— Никто! — взревела вскоре вся толпа.

— Докажете ли вы, что вы — мужчины? — крикнул Туан.

— Да! — завопила толпа.

— Вы будете драться? — взвыл Туан, взмахнув кулаком.

— Да! — кровожадно заревели они, придвигаясь поближе.

Туан, растопырив пальцы, распростер ладони на уровне пояса.

Толпа умолкла.

Его певучий голос завораживал.

— Вы были обречены на грязь и болезни!

— Да, — пробормотали они.

— Вы были обречены на тяжкий труд до седьмого пота и боли в спине!

— Да!

— Вы были обречены на урчание пустых желудков и тоску по дому!

— Да! Кто набил ваши желудки? Кто дал вам крышу над головой в этом самом доме?

— Ты!

— Кто дал вам защиту?

— Ты!

— Кто?

— Ты!

— Назовите мне имя!

— Туан Логайр! — завизжали они.

— Да! — Туан вновь распростер руки. Он стоял, пригнувшись, глаза его пылали. — Я вытащил вас из грязи. Но кто обрек вас на нее с рождения? Кто угнетал вас век за веком, от отца к сыну со времен ваших праотцов?

Толпа недоумевающе зароптала.

— Крестьяне?

— Нет, — ответила толпа.

— Не солдаты ли?

— Да! — вновь оживясь, взревели они.

— А кто командует солдатами?

— Вельможи!

Род содрогнулся от ненависти, что вложили они в это слово.

— Да! То были вельможи! — вскричал Туан, выбрасывая вперед кулак, и толпа взвыла. Он позволил им бесноваться пару мгновений, а затем снова вскинул вверх руки.

Затем они вновь упали до уровня пояса. Туан пригнулся.

— Кто? — возопил он, и барабан за его спиной зарокотал. — Кто единственный из всех высокорожденных встал на вашу сторону?

Кто, услыша ваши просьбы, когда вы умирали с голоду, дал вам пищу? Кто послал к вам судей, дабы они творили правосудие вместо произвола вельмож?