Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

Он покинул свой пост и поймал кубок как раз тогда, когда Катарина поднесла его к губам. Она уставилась на него, побледнев, в глазах ее разгоралась ярость.

— Я вас не звала, сударь.

— Прошу прошения, Ваше Величество. — Род отстегнул от пояса кинжал, выкинул клинок на стол и наполнил конические ножны вином. Слава небесам, он принял меры предосторожности, снова включив Векса, прежде чем заступил на дежурство!

Он протянул руку вперед, держа серебряный рог, и сказал:

— ЧелоВ Е К Слаб, Ваше Величество. Со стыдом признаюсь, что я не могу проанализировать своих действий, дело лишь в том, что я опасаюсь за жизнь Вашего Величества.

Весь гнев Катарины растворился в завороженности от действий Рода.

— Что, — показала она на серебряный рог, — что это такое?

— Рог единорога, — ответил Род и, подняв взгляд, посмотрел в глаза Дюрера, горящие яростью.

— Анализ завершен, — прошептал голос у него за ухом. — Субстанция ядовита для человеческого метаболизма.

Род мрачно улыбнулся и нажал мизинцем на шишку на конце рога… «Рог единорога» стал пурпурным.

Весь двор ахнул от ужаса, так как все знали легенду, что рог единорога становится пурпурным, если в него поместить яд.

Катарина побледнела, она стиснула кулаки, чтобы скрыть дрожь.

Рука Логайра сжалась в огромный кулак, глаза его сузились, когда он прожег взглядом Дюрера.

— Ничтожество, если ты как-то участвовал в этой измене…

— Милорд, вы же видели. — Голос Дюрера стал ломаться. — Я только подал кубок.

Но его горящие глаза не отрывались от глаз Рода, казалось, намекая, что Род может избавиться от многих бед и мучений, если попросту тут же на месте выпьет это вино.

Роду было поручено вместе с тремя другими гвардейцами сопровождать Катарину из ее апартаментов в Большой Зал Общего Суда. Их четверка ждала перед палатами, пока не открылась дверь и не вышел, предшествуя королеве, Бром О'Берин. Двое солдат поместились впереди королевы и позади Брома, а Род и еще один гвардеец пристроились сзади нее.

Они медленно двинулись направо по коридору, приноравливаясь к шагу Катарины, а королева, закутанная в тяжелый меховой плащ и обремененная тяжелой золотой короной, двигалась очень медленно. Каким-то образом она ухитрялась при этом выглядеть скорее величавой, чем неуклюжей.

Когда они приблизились к Большому Залу, откуда-то выскочила одетая в бархат фигура — Дюрер.

— Прошу прощения, — обратился он, трижды поклонившись, — но я должен поговорить с Вашим Величеством.

Губы его были туго сжаты, а в глазах — гнев.

Катарина остановилась и вытянулась во весь свой рост.

А готовность-то к бою у нее номер один, подумал Род.

— Так говори же, — ответила она, глядя сверху вниз на склонившегося перед ней человечишку. — Но говори быстро, смерд.

Глаза Дюрера вспыхнули при этом обращении, термин «смерд» был зарезервирован за крестьянами. Однако он сумел сохранить почтительный вид.

— Ваше Величество, умоляю вас не терпеть никакой задержки в заслушивании петиции Великих Лордов, ибо они крайне сильно возбуждены.

— С чего бы мне задерживаться с этим? — нахмурилась Катарина.

Дюрер закусил губу и отвел взгляд.

Глаза Катарины загорелись гневом.

— Говори, смерд, — резко приказала она. — Или ты смеешь предположить, что королева страшится выслушать свою знать.

— Ваше Величество… — проговорил с большой неохотой Дюрер, а затем снова обрушился, как лавина: — Я слышал, что сегодня при дворе должно быть заслушано дело двух крестьян.

— Да. — Рот Катарины отвердел. — Это дело порекомендовано мне тобой, Дюрер.

Глаза человечишки стрельнули в нее злым блеском, затем он снова стал сплошным подхалимским унижением.

— Я думал… я слышал… я страшился…

— Чего ты страшился?

— Ваше Величество были в последнее время более всего озабочены вашими крестьянами… — Дюрер поколебался, а затем, заикаясь, продолжил: — Я страшился… что Ваше Величество может… наверное…

Взгляд Катарины сделался жестким.

— Что я могу выслушать этих двух крестьян прежде, чем склоню свой слух к петиции моих вельмож?

— Вы не должны, Ваше Величество! — рухнул на колени Дюрер, умоляюще сложив руки. — Вы не должны сегодня идти на риск оскорбить Великих Лордов! Самой жизни вашей угрожает опасность, если вы…

— Смерд, ты что, смеешь думать, будто я страшусь?

Род закрыл глаза, сердце у него замерло в груди.

— Ваше Величество! — воскликнул Дюрер. — Я только хотел сказать, что…

— Довольно! — Катарина резко повернулась, презрительно оттолкнув тощую фигуру советника. Бром О'Берин и гвардейцы двинулись вместе с ней. Огромные дубовые двери распахнулись перед ними.

Род рискнул бросить быстрый взгляд через плечо.

Лицо Дюрера исказила гримаса злобной радости, глаза победоносно сверкали.

Наилучший способ заставить девчонку что-то сделать, это сказать ей: «Не делай этого».

Бром привел королевскую свиту в большое сводчатое помещение, освещенное рядом арочных окон с обеих сторон. Пятнадцатью метрами выше через зал тянулась, словно хребет, потолочная балка с отходящими к гранитным стенам дубовыми ребрами. С потолка свисали две большие люстры из сварного железа с горящими в канделябрах свечами.