Чародей с гитарой. Том 1

Они свернули с главной улицы на боковую, оказавшуюся, правда, пошире того проулка, но в общем-то не слишком похожую на настоящую улицу. Впрочем, даже она могла похвастать вывесками полдюжины лавок, жавшихся друг к другу в конце длинного тупика. Улочку освещал высокий масляный фонарь. Полотняные козырьки над окнами лавок едва не смыкались, вместе с дождем пряча мостовую от света фонаря.

Из находившегося в конце тупика каменного фонтана вытекал ручеек, повторявший в миниатюре поток на центральной улице.

Джон-Том стряхнул капли с рук и, выжимая влагу из длинных волос, нырнул, согнувшись, под один из козырьков. Тот явно не был рассчитан на персону подобного роста. Юноша поглядел на вывеску под большим окном лавки. Надпись была уже почти понятна. Должно быть, мозг начинал обживаться. Впрочем, понять, возле какой лавки он оказался, можно было, не зная грамоты. В окне было полно жилетов, курток, искусно простроченных панталон... пара брюк с бубенчиками, нашитыми вдоль швов. Одежда лежала на прилавке или была напялена на манекены с остроухими головами и хвостами. - Мадж толкнулся в дверь, звякнул колокольчик.

— Голову побереги, Джон-Том.

Услышав предупреждение, юноша пригнулся.

Внутри пахло лавандой и кожей. Никого не было видно. В центре комнаты были расставлены кресла с гнутыми ножками и спинками. С длинных шестов свисала одежда.

— Эй, владелец! — заорал Мадж. — Покажись сам и свою работу прихвати.

— Заходите, получите, дорогие мои, как там вас... — прошелестел голос в задней комнате. — Лучшая работа, лучший шов... Самые прочные и красивые материалы... — Голос как-то вдруг стих.

Застыв у двери, лис глядел за спину Маджа — на тощего, насквозь промокшего Джон-Тома. На ногах хозяина красовались шелковые шлепанцы. Он был облачен в шелковый халат, к которому сзади крепились четыре аквамариновые ленты. Пересекаясь, они наискось обхватывали хвост и сходились в бант у белого кончика. Поверх халата на лисе оказался весьма делового вида фартук, из которого торчали линейки, пилки, несколько брусков темно-зеленого камня и прочие атрибуты портновского мастерства. Заговорил он весьма осторожно:

— А это... Что это такое? — И нерешительно указал в сторону Джон-Тома.

— Работа это, о которой мы тут болтаем... Будем делать, значица, будем, бьюсь об заклад. — Мадж плюхнулся в низкое кресло, нисколько не думая об обивке и о том, что с него ручьем стекает вода. Сдвинув на лоб тирольку с пером, он забросил обе короткие ноги на ручку кресла. — Валяй, Дуся, работа ждет.

Упершись лапами в бока, лис строго глянул на выдра.

— Здесь на чудищ не шьют. Я одевал самых роскошных граждан Линчбени и всей округи. Я шил платье для мадам Скорианцы и ее лучших девиц, для банкира Щеголея Вулфа, для членов Городского Совета, для наших виднейших купцов и ремесленников... Но чудовищ я не одеваю.

Потянувшись из кресла, Мадж вытащил длинную тонкую палочку из высокого стакана, оказавшегося неподалеку.

— Считай это вызовом своему мастерству, приятель. — Кремневой зажигалкой выдр поджег палочку.

— Послушайте, — проговорил Джон-Том, — только обойдемся без скандалов. — Лис осторожно отступил назад, как только эта подозрительная громадина сделала шаг в его сторону. — Мадж считает, что... что... — Он заметил, что выдр увлеченно попыхивает дымком. По комнате плыл знакомый запах.

— А скажите, — осведомился Джон-Том, — могу ли... можно и мне взять одну из этих... палочек?

— Это, парень, для заказчиков и выставлено. — Мадж великодушно передал ему палочку вместе с зажигалкой. Джон-Том сразу не смог понять, как та устроена, но в данный момент рад был поверить и тому, что она снабжена хорошим огнетворным заклятием.

Несколько глубоких затяжек вполне удовлетворили его. Не столь уж страшен сей мир, решил юноша. Курево напомнило ему о тревогах Клотагорба. А что, если табак сможет каким-нибудь образом переправить его домой?

Через десять минут он уже ни о чем не тревожился. Ободренный Маджем и придремывающим гигантом, лис, бурча под нос, обмеривал Джон-Тома, распростершегося на покрытом ковром полу. Мадж лежал рядом, а тем временем души обоих воспаряли над бренными телами. Портной, которого звали Карлемот, не возражал против дыма; значит, у него хватало этих крепких палочек, либо здравого смысла, или того и другого вместе.

Потом он оставил их, а когда вновь вошел через несколько часов, застал выдра и человека в полной отключке. Лежа на полу, они с глубокой заинтересованностью обсуждали расположение проделанных древоточцем ходов в потолке.

Потребовалось некоторое время, чтобы Джон-Том пришел в себя настолько, чтобы одеться. Но когда он наконец увидел себя в зеркале, потрясение отчасти разогнало туман в голове.