Чаролес

Хафтпа вытянул одну лапку в сторону Лейли.

– Они предупреждают тебя, друг Беньямин, чтобы ты был осторожнее с мордешором.

Мальчик почувствовал, как в желудке сворачивается холодный ком.

– Почему? – так же тихо спросил он, чтобы Алиса с Оливером случайно не услышали. – Ты же не хочешь сказать… Что духи…

Хафтпа моргнул всеми восемью глазами.

– Мы не можем быть совершенно уверены, друг Беньямин. Наш вид не так часто общается с духами: мы не боимся тьмы, как ваши мертвые. Мне известно лишь, что они покинули освященные земли и отправились на поиски новой кожи. Если мордешор при смерти, их не остановить. Нужно предупредить ваших людей.

Беньямин был в ужасе.

Он знал, что Хафтпа не стал бы ему врать – более того, паук сделал бы все возможное для его защиты, – но у мальчика просто не укладывалось в голове, как подобное могло произойти. Как духам удалось освободиться?

Беньямин кое-что знал о делах мордешора, но он не знал всего – и, не видя цельной картины, пребывал теперь в растерянности. При этом он точно знал, что не имеет права бездействовать – и медлить тоже.

Однако, когда Беньямин поднял голову и увидел бледное лицо Оливера и поджатые губы Алисы – оба были совершенно погружены в воскрешение Лейли, – он решил приберечь новости до тех пор, пока все четверо не окажутся у него дома. Получасом больше, получасом меньше – какая разница? К тому же, рассудил Беньямин, духи могли сбежать в результате простого недоразумения. Это было единственное объяснение, которое имело для него хоть какую-то логику: увы, мальчик до сих пор полагал, что у Лейли еще оставалось время для омовения мертвецов. Чем дольше Беньямин крутил в голове эту версию, тем более правдоподобной она ему казалась – так что вскоре он решил совсем отставить эти мысли.

Видите ли, духи никогда, ни разу за всю историю Чаролеса не покидали освященных земель мордешора. Выглядело невероятным, чтобы такая ужасающая вещь могла случиться на самом деле.

Беньямину еще предстояло узнать полную правду.

А пока ему оставалось только тихо тревожиться и поддерживать своих негаданных товарищей в трудный час. Мальчик едва мог поверить, что познакомился с ними не далее как утром: сейчас они были ему ближе всех чаролесцев. Эти трое безо всяких слов знали, что могут положиться друг на друга – и что друг для друга они значимы и важны. Редкие люди удостаиваются такого дара за всю свою жизнь. На самом деле судьба преподнесла этот подарок и Лейли – но девочка еще об этом не подозревала.

* * *

Едва поезд прибыл на тихую полуостровную станцию, Оливер подхватил Лейли на руки, выскочил из вагона и бросился бежать. Он сам толком не понимал, куда направляется, но несся вперед с таким упорством, что остальные могли лишь спешить следом. Беньямин крикнул, что покажет дорогу, – однако эту пустынную часть Чаролеса освещала какая-то пара ламп, и все трое не видели дальше собственного носа. Увы, Беньямин не владел магией света, а потому поступил так, как поступал всегда, когда у него заканчивались идеи: попросил о помощи насекомых.

Разноцветный отряд жуков и пауков тут же заскользил по его ногам вниз, выбрался из-под штанов и замаршировал вперед, гордый, что ему выпала честь проводить любимого друга (и его друзей) в безопасное место. Из освещения у них были только редкие фонари, мглистая луна и четырнадцать светлячков – но усердное клацанье жвал позволяло детям ориентироваться по звуку. Хафтпа ехал у Беньямина на плече и подсказывал на ухо, где сворачивать.

Путь получился долгим и осторожным. Ведущая от станции дорога была сравнительно свободна от снега, но каждый случайный сугроб, упавшая ветка или рассыпанная галька становились серьезным препятствием для членистоногого парада. Тем не менее они справлялись с трудностями с удивительным изяществом, и странная процессия из людей и насекомых продолжала мало-помалу продвигаться вперед.

* * *

Ушло немало времени, прежде чем они добрались до полузабытой тропки, ведущей через холмы и долины к маленькому коттеджу – дому Беньямина. От Оливера, которому досталась самая тяжелая ноша, не было слышно ни слова жалобы – хотя снег кое-где достигал друзьям до пояса, и в таких местах ему приходилось нести Лейли над головой.

Насекомые понимали, что, если они утонут в сугробе, толку от них будет немного, а потому забрались обратно под штаны, где прижались твердыми холодными тельцами к коже Беньямина. Упорные мухи, пчелы и легкомысленные мотыльки (те обычно дремали у мальчика за коленями) остались снаружи и с жужжанием присоединились к четырнадцати светлячкам, которые уверенно прокладывали путь вперед. Членистоногие друзья Беньямина знали дорогу к дому лучше него самого, и Алиса, украдкой наблюдавшая за ними все это время, почти с трепетом смотрела на нежное товарищество мальчика и насекомых.