Чаролес

Оливер сердито распахнул раму, собираясь прогнать надоеду взмахом руки, но в ту же секунду был атакован армией пауков. Произошедшее далее запомнилось ему как самый ужасный в жизни опыт (причем он этого не отрицает). Не успел Оливер заорать («И вовсе я не собирался орать», – просит уточнить он), как сотни пауков оплели его голову множеством сетей, намертво залепив рот липкой паутиной. Мальчик подумал, что прямо тут и умрет от страха. Он пытался звать на помощь, но из склеенного рта вырывалось только глухое мычание; пытался стряхивать насекомых, но их было слишком много. Когда все его конечности оказались надежно спеленаты, пауки взвалили рухнувшего Оливера на свои хитиновые спинки и втащили на подоконник. Там пурпурная птица крепко ухватила его когтями и понесла, мерно взмахивая крыльями, к морю.

* * *

Наверное, пора кое-что прояснить: неправда, будто все сорок восемь часов дороги до дома Алиса только сидела и истерически рыдала. Оливер, по ее словам, значительно сгустил краски. Да, она плакала – но слезы не лишили ее обычного здравомыслия. Совсем наоборот.

Поэтому Алиса плакала и думала.

Те читатели, которые помнят приключения Алисы в Итакдалии, наверняка согласятся, что от этой девочки было не так-то просто добиться покорности. Нет, нет и еще раз нет. У Алисы было шелковое сердце и стальной хребет, и никакие водопады слез не помешали бы ей при необходимости дать обидчику в зубы. И теперь она была не просто расстроена, но и настроена решительнее, чем когда-либо в жизни.

Ей нужно было исправить все ошибки.

Ей нужно было вернуться в Чаролес – но как?

Стояло еще утро, но родители сразу отправили ее в спальню и запретили выходить иначе как для приема пищи и в туалет. Алисе полагалось смирно сидеть в комнатке, которую она делила с тремя младшими братьями (к счастью, те сейчас были в школе), и думать о своем поведении.

Что ж, о нем Алиса уже подумала. И у нее начало иссякать терпение.

Дом Алисы, как и дом Беньямина, был невероятно скромным – таким скромным, что она боялась лишний раз вздохнуть, чтобы не насторожить родителей в соседней комнате. Поэтому некоторое время девочка сидела совершенно неподвижно, прикладывая титанические усилия, чтобы не ерзать, не шуршать и не шмыгать. Она сунула руки под колени и застыла в этой позе, точно статуя, беззвучно считая тянучие секунды. Только когда родительская бдительность была надежно усыплена, Алиса на цыпочках – очень, очень тихо! – прокралась к двери и прижалась ухом к дереву, прислушиваясь, не раздастся ли откуда-нибудь мамин или папин голос. Однако они, по-видимому, были далеко, так что Алиса наконец сунула руку в карман и извлекла на свет своего извивающегося безбилетника.

Хафтпа гордо развернул веер у нее на ладони.

– Привет, дружок, – прошептала Алиса и улыбнулась.

Хафтпа помахал ей лапкой.

– Он уже здесь? – продолжила Алиса шепотом.

Хафтпа запрыгал у нее на ладони.

– Это значит «да»? Ты знаешь, где он?

Снова энергичные прыжки.

– Ладно, – решила Алиса. – Я сейчас заберу рюкзак, сотворю маленькое волшебство, и уходим. Держись рядом, понял?

Паук опять принялся скакать, со всем заранее согласный. Хотя они были знакомы только пару дней, он уже обожал эту бледную девочку и был невероятно взволнован, что в грядущем приключении ему отведена такая важная роль. Поэтому он счастливо пробежался по Алисиной руке, обогнул локоть, вскарабкался на плечо и наконец с удобством спрятался у нее за левым ухом.

Пожалуй, здесь стоит отметить, что Алиса никогда бы по доброй воле не использовала магию против родителей. Это была удивительно покладистая девочка, которая любила свою семью (и особенно отца) с такой силой чувств, которую редко заподозришь в тринадцатилетнем подростке. Но вся ситуация просто не оставила Алисе выбора. Ей срочно нужно было попасть в Чаролес, а отец ни за что не отпустил бы ее из дома. Позже, пообещала себе Алиса, она с радостью примет любое самое тяжелое наказание – но сейчас должна поступить по совести.

Ей даже не пришлось щелкать пальцами.

Крохотное усилие ума – и весь дом стал черным.

Алисина способность управлять цветом проявлялась сразу во множестве отношений, – но эффектнее всего показывала себя, когда девочка обесцвечивала окружающий мир. Сейчас она попросту перекрасила дом – и родителей в придачу, – погрузив их мирок в беспросветную тьму. Конечно, родители разгадали ее замысел – но она уже схватила рюкзак, выскочила на улицу и понеслась прочь, в то время как в спину ей неслись возмущенные вопли: «А ну-ка вернитесь немедленно, юная леди!»

Когда Алиса сняла чары, она была уже далеко.