Чаровница

Матильда, задрав пышные юбки, тяжело опустилась на пол. Закрыла глаза, коснулась мясистыми пальцами плеча верховной ведьмы и запела на незнакомом языке. С кончиков пальцев сорвались серебристые ленты энергии. Матильда делилась силой. Время будто замедлилось. Некогда румяные щёки женщины с каждой секундой приобретали всё более землистый оттенок. С губ Виты слетел судорожный выдох, тело содрогнулось и обмякло, змейки беспорядочно разметались по полу и, сорвавшись с головы, поползли в разные стороны.

Ида похлопала по бедру, Лекс нехотя поковылял к хозяйке. Она поняла, что оставаться среди ведьм опасно, и попятилась к выходу. «Это всё моя вина», — Ида развернулась и бросилась вон из дома.

— Что ты наделала?! — донёсся полный отчаянья хрип.

Утоптанная тропинка закончилась у кромки леса. Ноги Иды, ломая тонкий наст, всё чаще проваливались в сугробы, но она боролась за жизнь, как угодившая в ловчую яму волчица. Ида надеялась, что попытка излечить Виту, вытянула из Агаты все силы, и та не сможет помешать побегу. «Как я могла убить её? Я не хотела! Это случайность!» — звенели мысли в голове беглянки.

Ида в очередной раз провалилась в снег. Ухватилась за подоспевшего на помощь Лекса. Подняла взгляд.

— Не трогайте меня! — Ида вскинула руки, угрожая пустить в ход неуправляемую силу. Вокруг стояли ведьмы ковена. Со стороны дома мчался гигантский осьминог.

Ида выставила одну из рук в сторону чудовища и выпустила череду сильных импульсов. Осьминог уворачивался от снарядов, будто бывалый солдат. Обогнув одну из ведьм, он обрушился на Иду, вдавливая беглянку в колючий снег. Доберман завис в воздухе, отчаянно перебирая лапами.

Ида очнулась. Подбородок висел в районе ключицы. С губ сорвалась слюна, а тело ломило — Иду привязали к столбу. К ногам охапками летел сухой хворост. Раздался лай. Ида обернулась, но Лекса так и не увидела. «Отпустите! Я не сделала ничего плохого!» — Хотела было закричать она, но осознала, что это не так. Сделала. Убила.

— Простите, — Ида закашлялась. Голос не слушался. Ведьмы безмолвно подбрасывали валежник. — Я уйду! Вы никогда обо мне не услышите!

— Ты права. Путь предстоит не близкий. — В левой руке Агата держала обмотанную ветошью палку. — Мы не позволим тебе творить зло.

— Это случайность! — последнее, чего хотелось Иде — это закончить жизнь на костре, как средневековая ведьма во времена инквизиции.

— То, что происходит дважды — это не случайность, а закономерность, дорогая. Сколько сестёр мы похороним прежде, чем ты подчинишь магию?

Светало. Ведьмы затянули грустную мелодию без слов. Агата щелчком подожгла факел и поднесла к кострищу. Лекс жалобно заскулил. Ветки разгорались с трудом, но всё же занялись пламенем. Иде стало тепло, как в объятьях любящей матери, но огонь полыхнул, ударом хлыста обжигая ладони. Ида сжала зубы.

— Куда ты?! Дурной! — крикнул кто-то.

Лай раздался ближе, и Ида почувствовала гладкую шёрстку и мокрый язык, зализывающий раны, оставленные огнём на руках.

— Лекс, зачем? — Иду захлестнуло отчаянье.

Она закашлялась и закричала. Языки пламени обжигали кожу. Лекс умолк. Над кромкой леса наметился край солнечного диска.

***

Две души сплелись в дыму костра.

— Сашка? Ты же умер… — душа девушки не могла отвести взгляд от парня, которого не стало много лет назад.

— Я был всегда с тобой!

— Ты меня простил?

— Я не держал обиду, — Лекс освободился от объятий подруги. Его душа воспарила, оставляя Иду в одиночестве.

***

Солнце стояло высоко в небе. Ведьма-ворона склонилась над пепелищем, разглядывая маленькое розовое тельце. Агата взяла ребёнка на руки и завернула в шерстяную шаль.

— Ты заслужила этот шанс, и мы сделаем всё, чтобы ты стала достойной ведьмой, — прокряхтела она.

Детский плач огласил лес.

— Не стоит плакать, моя хорошая, теперь ты дома.