Час до конца сентября (СИ)

Ира подцепила ногтем замочек брелока и насадила на колечко ключа машины. Щелкнула кнопкой, жалюзи ворот плавно поехали вверх. Загнав машину под навес из поликарбоната, девушка вышла за переноской, закрыла ворота, решив пройти через калитку.

Широкая каменная дорожка огибала дом, сочетаясь теплым цветом молочного шоколада с каменной обшивкой фундамента, раздваивалась одним продолжением у большой террасы, вторым терялась на участке. Все стекла на веранде целые, окна закрыты ставнями.

Именно таким она представляла свой домик, рисуя планировку на полях тетрадей во время лекций. Две широкие ступени террасы, ключ повернут два раза.

— Ну что, Шлиман, вот наше новое жилище, тебе первому заходить, — поставила Ира переноску на пол, открыла дверцу. — Обживайся, сейчас принесу твое имущество, подумаем, где поставить. Попозже тебе новую когтеточку куплю, чтоб стены не драл.

Кот недовольно дернул блестящей рыжей шкуркой, потянулся, открыв пасть в зевке, и побежал по светлым половицам обнюхивать притихший дом.

Высокие потолки, стены обшиты пробкой, кухня слева, шкафы и широкий стол цвета топленого молока, и только старинный добротный буфет контрастировал с современной мебелью своей грузностью и узором виноградных листьев. Ира воткнула в розетку вилку огромного холодильника, и тот радостно заурчал, готовый служить новой хозяйке.

Справа гостиная, продолжением кухни, длинный мягкий диван с оттоманкой манил подушками уютно устроиться на нем с книгой под пушистым пледом. Хорошо, что соседка включила отопление заранее, полы были теплыми.

Небольшой плетеный диванчик здесь был явно лишним, скорее всего, как и три кресла из ротанга, заботливо перевернутые на столик, предназначен для летних посиделок на террасе. Стекло для столика надорванной с угла упаковкой выглядывало из-за дивана. Подушки для кресел и диванчика, аккуратно запакованные, лежали на полу.

За кухней — небольшая кладовая с полочками и морозильной камерой, напротив — туалет, чуть подальше — ванная комната. Две небольшие спальни напротив друг друга, большая гардеробная со шкафами-купе, техническая, и все, между ними — дверь на веранду, в зимний вход и на мансарду.

Ну что ж, холодильник есть, огромная двуспальная кровать в одной комнате, комод. Во второй, правда, голые стены. Стиралка и сушилка в ванной. Ирина включила везде свет, повернула-завернула вентили — и вода есть. Жить можно.

Чувствовалось, что к проекту дома была приложена женская рука, все предусмотрено — в туалете установлена дополнительная раковина, биде. В ванной комнате душевая с матовыми дверками, выложена шершавой узорной плиткой, чтоб не поскользнуться, сверху широкий, с несколькими переключателями для напора воды, душ, и по бокам два, чтоб, например, сполоснуться, но волосы не мочить. Есть и чугунная, увесистая, в которой долго не остывает вода, ванна, может, еще с советских времен.

[1] Дочка (тат.)

[2] Тетя (тат.)

[3] Выпечка татарской национальной кухни.

— Кызым, ты где? — послышалось с кухни.

— Я здесь, Наиля-апа, — вернулась на кухню Ира, села за стол рядом с гостьей.

— Смотри, тут эчпочмаки, эти пирожки с капустой, эти — с зеленым луком, уже со своим.

— Ой, куда столько!

— Ешь, вон, какая худенькая, одни глаза светятся. Редко готовлю, я на работе ем, сын тоже. Да и не люблю кулинарить. Пирожки, и то, получаются через раз. Ну что, посмотрела хоромы?

— Да, дом прекрасен! А почему его продали?

— Так москвичи строили-строили, только летом приезжали, лет пять, да, в двенадцатом году купили, старый пока снесли, новый добротно ставили. Мебель привезли, еще не заехали, Евгения Васильевича обратно в Москву вызвали. Как они с женой сокрушались, но, видно, большой должностью поманили. Мы, правда, думали, что долго участок будет без хозяина стоять, дорогой получился по деньгам, у нас в поселке таких цен не бывало. А тут — пару месяцев не прошло, продан, даже никто смотреть не приезжал, кроме риелторши. Улыбчивая такая деваха, говорливая.

— Подруга моя, Женька. Я давно хотела купить такой дом, а тут все сложилось… — внезапно брызнули слезы из глаз, опять сказалось напряжение последних дней. Наиля молча гладила девушку по голове, давая время выплакаться. — Послезавтра я бы замуж вышла, Наиля-апа, и этот дом был моим подарком на свадьбу, больше, конечно, самой себе, чем жениху, но, я думала… Три года жили вместе, все хорошо было, как в прекрасном сне, я так считала, а выяснилось, что спала плохо и на навозной куче. Мой отец — его начальник, мы и познакомились у папы на работе, случайно.

Наиля встала, открыла шкафчик с посудой, достала стакан, налила воды, и опять села рядом.