Час игривых бесов

– Да ладно, не плачьте, – проворчал вдруг продавец там, за этим своим оборонительным сооружением. – Или уж такая большая любовь, что ли?

Глупости какие, разве она плачет? А что касаемо любви...

– Да, – сказала Алена, быстро отирая мокрые щеки. – Да. Такая большая.

Он еще поглядел, поглядел, потом резко вздохнул.

– Ладно, – сказал угрюмо, – вы обойдите магазин, я вам служебную дверь открою. Тут не разговор.

От облегчения она даже не сразу смогла разогнуться. А может, это остеохондроз разыгрался, кто ж его разберет. Или на нервной почве вступило...

* * *

Раечку встречал отец. Ждал, как и договорились, у входа в магазин «Антик». Конечно, притащился не один, приволок с собой свою сушеную блондинку. Сходство с воблой в глазах Раечки усугублялось тем, что молодая отцова жена была одета в бледно-серебристую норковую шубу и такие же сапоги, помада у нее тоже была серебристая, и даже глаза от белых теней казались наполненными растопленным серебром. Снежная королева, короче. И имя у нее было холодное, белесое какое-то – Светлана, и голос ледяной и надменный.

– Раиса, что ты так долго? – протянула она капризно.

Раечку так и повело на сторону – она не выносила, когда ее Раисой называли. Вообще зря она не настояла, не поменяла имя, когда в прошлом году паспорт получала. Что-то с этим надо делать, ведь скоро дойдет до того, что ее уменьшительным именем звать перестанут, начнут называть только по имени-отчеству, ну и как она это переживет – зваться Раисой Альфредовной? Угораздило же папочку...

Раиса Альфредовна! Нет. Лучше сразу умереть. Мымру-то эту, писательницу долговязую, вон как красиво зовут – Алена Дмитриевна, прямо как в поэме Лермонтова... Везет некоторым!

Отец и мачеха (во-во, то самое слово для воблы) приехали на ее новенькой темно-синей «Ауди», но за рулем сидел отец.

– Ну что, где твой-то? – сердито спросил он, поглядывая на часы. – Опаздывает, да? Молод еще опаздывать, когда его бизнес-партнеры ждут!

– Да вон он, вон же! – Раечка увидела Диму, стоящего через дорогу напротив, около музея Добролюбова, и высунулась из машины: – Дим, Дим, мы вот они! Иди сюда!

– Между прочим, этот парень здесь уже топтался, когда мы подъехали, – сказала Светлана, с интересом оглядывая приблизившегося Димку и чуточку приоткрывая свои белесые губы в улыбке. – Так что это мы опоздали к бизнес-партнеру, а не он к нам.

Отец Раечки мрачно покосился на жену, и Раечка с трудом удержалась, чтобы не заорать на Светлану: «Чего ты его раздражаешь, ревность пробуждаешь? Дура, дылда бесцветная! Сейчас отец как взбрыкнет, как погонит Димку!»

– Ничего страшного, – защебетала Раечка, – ничего страшного! Дим, привет, познакомься, папочка, это Дима, Дима, это мой папочка, а это Светлана Павловна.

– Света, – кокетливо сказала мачеха, щуря свои белесые глаза, но Димка только улыбнулся ей – очень вежливо, но коротко и без всякого интереса – и ввинтился на заднее сиденье, прижался боком к Раечке.

– Куда едем? – довольно хмуро спросил отец. – Как договаривались? Или новые варианты есть?

– Нет, как договаривались, конечно, – быстро ответил Димка. – Мои знакомые будут ждать около «Этажей»... Да они уже ждут, я только что созванивался по мобильному.

Отец кивнул и тронул автомобиль с места. Димка быстро перевел дух. Видно было, что он очень взволнован. И Раечка быстро погладила его обтянутое джинсами колено, чтобы успокоить. Он накрыл ее маленькую растопыренную ладошку своей рукой, и Раечка увидела «Ориент», сползший с запястья к ладони.

Вид этих часов наполнил Раечку непередаваемым счастьем. Конечно, оказалось бы слишком невероятным совпадением, чтобы эти часы потерял именно любовник противной Алены, но Раечке просто до смерти хотелось, чтобы это было именно так. В этом чудился какой-то реванш, какое-то проявление торжества ее над заносчивой писательницей. Димке эти часы просто безумно шли, трудно представить, чтобы они так же классно смотрелись на руке другого человека. Да и какой у этой Алены, с другой стороны, любовник может быть? Небось старпер какой-нибудь, страшный, как смертный грех, – весь в нее, короче.

Раечка только собралась взять Димку за руку, чтобы коснуться заодно и «Ориента», но тут отец покосился через плечо, и она на всякий случай руку отдернула, приняв вид совсем уж маленькой благонравной девочки.

– Ну ладно, – сказал отец. – Давай-ка, Дмитрий, еще разик быстренько посвяти нас в суть дела. Я, конечно, о феромонах слышал, как всякий культурный человек, но надо освежить информацию в памяти, а то Раечка с пятого на десятое мурлыкала что-то там...

Раечка незаметно ткнула Диму ногой. Она не зря его предупредила, что отец любит семь раз отмерить и один отрезать, любит дело обкашлять, как он выражается, со всех сторон. К разговору с ним следовало подготовиться лучше, чем к экзамену! Не забыл ли Димка?

Не забыл, кажется.

Он сунул руку в карман, похрустел там какими-то листочками, потом, видимо, решил обойтись без шпаргалки, однако заговорил таким сухим, официальным тоном, словно читал доклад на студенческой конференции: