Час испытаний

За несколько дней до того злополучного воскресенья, в которое нам предстоял выездной спектакль, Галя стала вести себя как-то ровнее, увереннее. Она не подозревала, что гестаповцы следят за ней, это выяснилось перед самым спектаклем. Галя оказалась в критическом положении и была вынуждена обратиться ко мне. О себе она не думала — ее волновало лишь то, что при создавшейся ситуации она не может выполнить задание, к которому так долго и тщательно готовилась. Я до сих пор толком не знаю, что произошло затем (буквально в последнюю минуту были изменены время и место встречи со связным портовой организации) и почему Галя отказалась от моей помощи. Возможно, она в тот момент еще не полностью доверяла мне, а возможно, думая, что обстановка несколько разрядилась не захотела уступать мне (это похоже на нее) порученное ей задание. Как бы то ни было, она категорически запретила мне сопровождать ее в городе. Я понял, что спорить бесполезно, но в то же время не хотел отпускать ее одну. Пришлось схитрить: попрощавшись, я выждал, пока она отойдет на несколько десятков шагов, и пошел следом. Я видел, как она встретилась со связным портовой организации (им оказался шофер военного грузовика), и как почти тотчас же на Красноармейской улице (встреча произошла неподалеку от Галиного дома) появилась гестаповская машина. Укрывшись в подъезде на противоположной стороне улицы, я видел, как из машины вышел Хюбе, а оставшиеся в машине гестаповцы поехали вдогонку за грузовиком. Галя была уже у своего дома, когда к ней подошел Хюбе. Я не мог сразу вмешаться, так как в это время из соседнего подъезда вывалилась компания подвыпивших солдат. Галя и Хюбе скрылись во дворе Ортынских. Мне понадобилась вся моя выдержка, чтобы дождаться удобного момента. Наконец, солдаты свернули за угол. Я перебежал дорогу и заглянул во двор. Неподалеку от ограды на земле лежала Галя. Хюбе, шипя угрозы, пытался поднять ее за волосы. Я рванул калитку и, едва Хюбе оглянулся, метнул в него нож. Хюбе упал, но одновременно в глубине палисадника показался дель Сарто.

Я выскочил на улицу — связываться с дель Сарто было неразумно: потасовка (я мог рассчитывать только на свои кулаки) привлекла бы внимание полиции, а это погубило бы Галю. Кроме того, я был уверен, что дель Сар го не выдаст ее гестаповцам. Уже тогда я кое-что знал о нем.

Деятельностью капитана 1-го ранга дель Сарто на Восточном фронте интересовалось не столько военно-морское командование, сколько правление крупного итало-германского промышленного концерна, одним из директоров которого был дель Сарто-старший, а другим — рейхсмаршал Герман Геринг. После войны на заводах концерна, находящихся — обратите на то внимание — в нейтральных странах, было обнаружено ценное оборудование, вывезенное из Советского Союза еще в 1942 году. То был грабеж с дальним, так сказать, прицелом — при любом исходе Восточной компании оборудование оставалось за концерном…

Вот какими делами занимался Виктор дель Сарто. Стоит ли после этого удивляться, что в истории с Галей он не побоялся обмануть местную полицию — ему приходилось надувать и более высокие инстанции. Вообще дель Сарто, образно говоря, плевал на события, которые разворачивались вокруг него в те Дни. И если порой вмешивался в некоторые из них, то руководствовался только личными интересами. Взять хотя бы наше знакомство. Когда дель Сарто начал догадываться, кто я такой, он, чтобы проверить свои подозрения, затеял со мной этакую игру. Он, видите ли, хотел развлечься! Слишком самоуверенный, он не допускал даже мысли, что может остаться в дураках. Вот что он пишет в дневнике: «…После прогулки к скалам Корабельного поселка последние сомнения рассеялись — я имел дело с капитан-лейтенантом Виноградовым. Казалось, можно было бы кончать игру. Но на следующий день Кулагин—Виноградов должен был петь в „Паяцах“, и я не мог отказать себе в удовольствии услышать его еще раз…»

Трудно сказать, что преобладает в этих строчках: фанфаронство, самоуверенность или барское пренебрежение… Ну, да хватит об этом!

В своем дневнике дель Сарто отводит немало места Галине Я готов поверить многому из того, что он пишет, но не верю в его любовь. Увлечение, страсть — возможно, но не любовь. За спиной любимой не прячутся от пистолета, как это сделал дель Сарто, когда пытался арестовать меня Вы скажете — трусость. Но трус поступил бы иначе: он разрешил бы мне и Галине выйти или хотя бы сделал вид, что соглашается на это. Нет, дель Сарто не был трусом; заметив опасность, он еще ловчил: разыгрывая испуг, пятился назад, выбираясь из тесного прохода между столом и книжным шкафом, а затем неожиданно схватил Галю и заслонился ею. Он прибег к этому приему обдуманно и, я даже сказал бы, хладнокровно. Притом он, вероятно, руководствовался известным принципом — цель оправдывает средства. А цель у него была одна — задержать меня и Галю во что бы то ни стало.

То была не трусость, а подлость. Но у таких людей, как дель Сарто, своя мораль.