Час мертвых глаз (ЛП)

Он допил остаток коньяка и зажег себе новую сигарету.

Цадо мрачно посмотрел на грязную прихожую. Тогда он кивнул и сказал: – Приблизительно так я себе это и представлял. Теперь мне ясно, что было с тобой не в порядке, когда ты возвращался.

Он налил новый коньяк в бокалы. Потом произнес с отвращением: – И за это Клаус Тимм получил золотую пряжку. Он заработал ее себе честно.

Биндиг добавил; – А я за это же получу бронзовую. Каждый раз, когда я буду ее надевать, я должен буду вспоминать об этом.

– Мальчик мой, – осторожно сказал Цадо, – ты слишком мягок. Ты не создан для этой войны. Ты сносный солдат, но ты все же на этом сломаешься. Я хорошо тебя знаю, ты человек не для этого.

– Возможно, – ответил тихо Биндиг, – а ты?

– Я, – сказал Цадо, – я думаю, что за мной есть что-то, что жмет на тебя. У меня это по-другому. Я могу это стереть. Просто как предложение, которое учитель писал на доске в школе. Это больше не дается мне тяжело. Я преодолел это. Но ты не так не сможешь.

– Вероятно, когда-то и со мной будет так же, – заметил Биндиг, немного подумав. – Иногда я думаю, что я тоже однажды вообще не буду ни о чем размышлять.

Но Цадо покачал головой. – Ты нет. Ты недостаточно испорчен для этого. Ты один из тех, которые не могут совсем отключить свои чувства. Я не знаю, должен ли я поздравлять тебя с этим или жалеть тебя. Я думаю, я должен был бы поздравлять тебя.

– У них «там» снова есть группа, – быстро сказал он затем. – Там что-то происходит. Они непременно хотят захватить в плен кого-то из штаба в глубоком тылу. Мне кажется так, как будто они за пять минут до конца хотят точно познакомиться с людьми, которые отсюда промаршируют в Берлин.

– А мы? – спросил Биндиг. – Они используют нас снова.

Цадо слегка пожал плечами. – Они предпримут что-то только тогда, когда эта группа вернется назад. Но у меня такое чувство, будто у них есть план для какого-то совсем безумного дела. Тимм еще ничего не знает, иначе я, вероятно, подслушал бы парочку замечаний об этом. Но, во всяком случае, они что-то планируют. И ты это увидишь.

Биндиг посмотрел на свои наручные часы. Начинался день. Он спросил Цадо: – Что у нас сегодня по службе?

– Разные легкие штуки, – ответил Цадо, – это самый достоверный признак, что мы нужны им для какого-то безумного дела.

Биндиг сделал глубокий вдох. – И сколько еще будет таких дел?

– Я не знаю, – тихо сказал Цадо, – но русские знают. Готов поспорить, что они уже сегодня знают срок, к которому возьмут Берлин.

Паничек снова перевернулся на другой бок. Он натянул одеяло до шеи. Спутавшиеся волосы свисали ему на лицо. Рот его был открыт, и тонкая струйка слюны бежала на соломенный тюфяк. Тогда, когда он переворачивался, он бормотал вполголоса: – Барбара… и уже будет… у меня… Барбара… иди уже сюда…

– Да закрой же ты рот, болван! – крикнул ему Цадо. Когда Паничек пошевелился, Цадо сказал:

– Нет, ты все же, самый большой идиот во всей этой лавочке!

– Я… Паничек заспанно потягивался и моргал на свет свечи. – Это было так…

– Ах, – произнес Цадо, и Биндиг не знал, злился он или шутил, – это была твоя Барбара! Брось ты все это. Она как раз сейчас спит с лейтенантом-зенитчиком из ПВО или с признанным негодным к строевой службе партийным начальником. Она только икает, когда ты долго думаешь о ней. А это чертовски неудобно в таких ситуациях, ты должен был знать это!

Из соседнего дома послышался шум открывающейся двери. Потом захрустели шаги по снегу, и часовой, который раскрыл дверь, проворчал хрипло: – Ну! Вставайте, братцы! Поднимайте задницы!

Альф лично вручил Биндигу пряжку за ближний бой. Он произнес несколько слов о его мужестве, а потом прикрепил награду к его форме и пожал ему руку.

Рота была выстроена, и солдаты мерзли, так как они в течение всего времени должны были стоять. Альф быстро снова надел перчатки. Немного тише, чтобы другие солдаты не слышали, он поинтересовался у Биндига, полностью ли тот выздоровел.

Биндиг немного поднял голову и ответил: – Так точно, господин лейтенант. Я чувствую себя здоровым.

– Что-то вроде лихорадки, что там у вас было. У вас такое бывает часто?

– У меня это было впервые, господин лейтенант.

– Нет никаких последствий?

– Думаю, что нет.

– Я надеюсь на это. Вы нам понадобитесь. У нас большие планы.

Во второй половине дня Тимм со своим взводом отправился на пару сот метров за деревню для учений. Несколько ночей подряд шел снег, и теперь снег был глубоким и мягким. Он полностью покрыл поля, так что нигде больше не было ни пятнышка голой земли в белой монотонности ландшафта. Земля под снегом замерзла и стала твердой как камень.

Однажды наступила оттепель, но только на половину дня, а потом мороз возвратился. Он выжал последнюю влагу из веток деревьев и покрыл их толстым слоем инея. Рой ворон каркал хрипло над заснеженными полями, и иногда птицы сидели плотными стаями на земле. В полдень, когда солнце зажигало снег, что его блеск причинял боль глазам, появились самолеты.