Час на убийство

Дейв знал почти наверняка, что его перочинному ножу будет не по силам справиться с запором. Он встал и поискал глазами какое-нибудь орудие. Новое препятствие заставило его поторопиться, и Уоллес бегом направился на кухню и стал рыться по ящикам. Он даже выругался про себя, когда не смог найти ничего мощнее обычной отвертки, а на его лбу и спине выступил пот. Но и с этим инструментом ему удалось успешно справиться с работой, а когда Дейв начал знакрмиться с её содержимым, то что-то обнадежило его и утвердило его в своей правоте.

На эту мысль его не подтолкнул ни один из попавшихся ему на глаза предметов - ни паспорт, ни корешки использованных авиабилетов и пара обычных конвертов, ни даже пачка новых американских пятидесятидолларовых банкнот. Это был запах.

Слабый, но явственно различимый для того, кто жил с ним все эти три года, и он знал, ошибки быть не могло. Это был запах духов Фэй. Уоллес обнюхал первый конверт и положил на место. Второй из них оправдал его ожидания, и ему стало понятно, что именно он был взят из её футляра, пролежав там какое-то время, конверт приобрел сильный и устойчивый запах её вещей. Через мгновение Дейв был уже на ногах и доставал из него довольно толстую пачку газетных и журнальных вырезок, из которых две или три были с фотографиями. Заголовки статей настроили его на соответствующий лад, а выбрав лучшую фотографию, он закрыл сумку и дверцу шкафа и мысленно сравнил фото с оригиналом. Его воображение рисовало ему короткую стрижку тронутых сединой волос, загорелое лицо, выдающийся вперед нос, полные губы с нависающими над ними усами и затемненные стекла очков. Лицо на фотографии было бледным, ни усов, ни очков на нем не было, волосы были черными и длинными, но черты были ему знакомы. Без всякого сомнения это был Джо Андерсон собственной персоной.

Вырезки рассказывали о человеке по имени Джеймс Эдерли, и Уоллесу надо было только пробежать их глазами, чтобы понять, что это была за птица, и почему этот конверт представлял собой такую ценность. Он уже был наслышан о знаменитом или уже безвестном мистере Эдерли. Больше недели все Нью-Йоркские газеты пестрели материалами об этом человеке.

То, что он совершил, было уже само по себе сногсшибательной новостью, и это было замешано на его склонности к личной известности. У него был двухквартирный дом на Саттон Плейс в Нью-Йорке, дом в Палм Спрингс и арендованная вилла на итальянской Ривьере. его жена, к тому времени уже разведенная с ним, коллекционировала картины и драгоценности, а сам Эдерли, неутомимый восходитель по социальной лестнице, кутила и развратник, постоянный посетитель ночных клубов, из которого вытягивали стодолларовые чаевые, если только кто-нибудь ещё кроме метрдотеля знал о его щедрости.

Когда-то это был мелкий спекулянт на фондовой бирже, удача повернулась к нему лицом и вот он уже крупный финансовый воротила. С помощью друзей он овладел контрольным пакетом акций компании по производству косметики и сделал её процветающей. Из-за своих непомерных амбиций или может быть жадности начал скупать акции конкурирующей фирмы в надежде слияния этих компаний под своим началом.

К несчастью фондовая биржа никогда не была улицей с односторонним движением, для него наступили тяжелые времена. Чтобы поддержать свои позиции во второй компании безоглядно тратились все активы первой и такие огромные траты оказались непомерными даже для его состояния. Развязка наступила весной 1961, когда в отчаянии он присвоил себе всю наличность, которую только смог получить и улетел в Бразилию как раз тогда, когда окружной прокурор готовил обвинительный акт. И если верить вырезкам он обвинялся в незаконном присвоении двух с половиной миллионов долларов из фондов компании и в настоящее время на нем висели шесть пунктов федерального обвинительного акта за ложь и незаконное присвоение плюс обвинительный акт в Нью-Йорке, где значились двенадцать пунктов по обвинению в воровстве...

Уоллес находился в гостиной, когда услышал глухой удар, донесшийся откуда-то снизу. Почти мгновенно он понял, что могло послужить источником этого звука, но пока его сомнения в этом множились, худшие опасения сделали свое дело, и теперь Дейв точно знал, что сейчас Андерсон тихо ставит машину на место, а то, что он слышал, был звук от удара распахнутой створки ворот гаража. Уоллес опрометью бросился на кухню, все ещё сжимая в руке вырезки из конверта.

Теперь ему не надо было возиться с окном и сеткой для насекомых, достаточно было просто открыть дверь и выити на узкое крыльцо. Прохладный ветерок несколько остудил его разгоряченное лицо и помог ему успокоиться. Он положил вырезки в конверт, запихнул его в карман и, теперь уже совсем не думая о возможной встрече с ядовитой змеей, стал спускаться вниз по склону цепляясь за ветки и стараясь производить как можно меньше шума.