Час новолуния

— А ты, Танька... — обернулся Репей (Вешняк отметил про себя: Таня. Просто так отметил, ни для чего). — Ты, Танька... — Воевода помахал рукой, словно отряхивая пальцы, но от сомнений не избавился и ни на чём не остановился.

Тут пискнула Аринка — оказалось, что в веснушчатой и курносой голове Аринки вызревали неглупые затеи:

— Танька ехала на свадьбу. Так? — Аринка запнулась, но, не встретив возражений, набралась храбрости продолжать. — А колдун «поезд» остановил: дуги распались, кони скачут, грызутся! Сани с невестой застряли в рытвине. Колдуна на свадьбу-то пригласить забыли! Вот как! Он «поезд» и остановил — словом. А поезжан заставил невесту-то целовать. Все подряд целуют. Прямо срам какой!

Репей строго глянул на подсказчицу и кивнул:

— Танька была невеста.

— Жениха нет! — подал голос Вешняк. С мрачным удовлетворением наблюдал он замешательство умников. — Никого не осталось. Кто женихом будет?

— Понарошку, — тотчас сказала Пепельная Танька (у этой один ответ!). — Жених понарошку был.

— У-ю-юй! — покачался Вешняк в зловещей насмешке. — С листиком под венец! Ага! — он повертел у виска пальцем.

Очевидная нелепость, спорить не приходилось.

— Гришка жених, — предложил Репей. Большого затруднения он тут не видел.

— Как же, Гришка — дьяк.

— Ванька! — легко перерешил Репей.

— Ванька — пристав.

— А так можно. Пусть и пристав, и жених, — вмешалась невеста.

Ей, значит, годился любой. И, похоже, не против была, чтобы поезжане, все подряд, взапуски её целовали. Вешняк кинул на девчонку уничижительный взгляд.

— Не может, — веско сказал он.

— Почему? — спросил Репей.

— Потому. Я его зачаровал, и он же меня в тюрьму тащит. Не может.

— Тогда пусть дьяк, Гришка, жених был, — не хотел оставлять затею Репей. Он, верно, тоже не прочь был лизаться с Танькой.

— Свадьбы не будет, — отрезал Вешняк, не вступая в дальнейшие объяснения, и суровый тон его имел действие.

— Ладно, — согласился Репей. — Танька была ведьма. И мы её сожжём.

— Не была, — сказал Вешняк.

— Это почему ещё? — начал злиться Репей.

— Танька ведьмой не была! — повторил Вешняк так, как если бы уже и в самом деле стал колдун и приобрёл власть над их душами. И, странное дело, они это почувствовали.

Даже Танька не решилась возражать, хотя, по всему видно, её устраивала, на худой конец, и ведьма. Репей сдался:

— Ну, кем она тогда была? — Он оставлял выбор на усмотрение Вешняка. — Хочешь, она будет тебе жена?

Вешняк молчал.

— Ну?! — стал терять терпение Репей.

— И мы её сожжём вместе с тобой в срубе, — радостно сообщил Шпынь.

— Танька не играет, — объявил Вешняк.

Репей удивился. Шпынь по своей подлой натуре не удивлялся ничему. Гришка достал из ноздри палец. Максимка подсунул ладони под опояску, будто сам на себе повис. Ванька лукаво наблюдал. Аринка моргала, открыв ротик.

— Я играю, — тоненьким звонким голоском сказала призрачно бледная, где-то в тумане пребывающая Танька.

— Мне всё равно, — махнул Репей, — чёрт с ней! Обойдёмся!

— Она не играет, — заключил Вешняк обсуждение. Туда, где светлые глаза переполнялись белёсыми, как роса в тумане, слезами, он не смотрел.

Тем более не смотрел Репей, тот попросту Таньку забыл:

— Теперь, значит, что: Аринку ты испортил...

— Рожу-то песком ей умоем, — оживился Шпынь.

— Я пристава послал, — Репей показывал тёмным от сажи пальцем. — Пристав тебя привёл. Палач заковал: на шею железное кольцо, на ноги колодки...

— Утром тюрьму открывают, глянь-ка: в колодках осиновый чурбан! А колдун у себя в избе, — прервал его Вешняк и опасливо зыркнул на Пепельную, как ночной туман, девочку с полными слёз глазами. Крупные гладкие слёзы закатывались в рот, она всхлипнула и слизнула влагу с губы. — Я пристава заморочил, он повёл вместо меня чурку.

(В затопленных глазах Танюшки обнаружилось слабое любопытство).

— А! Ну! — протянул Репей. Всех, кроме Шпыня, такой поворот устраивал.

— Тогда я приставил второй раз, — продолжал Репей, — пристав приходит...

— И видит: у-у-у, тьма-тьмущая! Чащоба непролазная, кафтан изодрал о сучья. Я заморочил пристава: блазнилось ему, идёт по дороге, а лез в дебри. Заблудился, не дошёл. — Вешняк сидел на земле, а все начальные люди: воевода, дьяк, поп, пристав и палач — перед ним стояли.

— Я послал в третий раз...

— А я коршуном обернулся.

(Танюшка утёрла слёзы, размазала грязь и смутно, предрассветной улыбкой улыбнулась).

— Хватит! — разозлился Репей. — Так мы тебя никогда не схватим.

— Пытать же надо! — вставил слово Шпынь.

— А как же вы меня схватите, если я колдун? — простодушно удивился Вешняк.

— Попа надо послать, — слёзно вздохнула Танька. — Крест чтобы взял, ладан. Библию. Поп его зааминит.