Час пробуждения

Длинные паучьи лапы потянулись мне, и мне стало настолько страшно, что я заорал, как ошпаренный. Я не мог представить ничего более ужасного чем то, что должно было произойти со мной…

Глава 26. Чекисты и грифон

Мне очень трудно объяснить то, что происходило со мной далее. Сны. Реальность. Все это вообще перестало иметь какое-то значение. Нет, у меня не менялась точка сборки, она просто становилась то линией, то загогулиной, то звездой. Это было очень странное ощущение. Состояние полной развоплощенности и непередаваемой целостности одновременно. Мизинцем правой руки я касался липкой паутины где-то бесконечно внизу, а мизинцем левой ноги тянулся к звездам, и расстояние между ними было космическим. Само сознание стало размером с галактику, а мысли летали в ней подобно ярким кометам. Паук работал как опытный хирург, и я понимал, почему ни один человек никогда не станет магом такого уровня. Увы, биология и предрасположенность, помноженная на многовековой опыт. Восемь цепких лап с острыми когтями вытягивали из моего тела длинные светящиеся нити и отбрасывали их в сторону. Они висели в пространстве, и мне казалось, будто я вижу собственные внутренности. Иногда я проваливался в небытие, но потом приходил в себя.

— Не дергайся, — шептала Плетунья, — не усложняй работу. У тебя и так слишком много иных связей.

— А? — кое-как я выдавил эту букву, и мой искаженный голос, казалось, зазвучал со всех сторон.

— У тебя есть симбионт, татуировки связывают и перестраивают твое тело. Ты очень интересный экземпляр. Работать с тобой очень занимательно и весело. Не дергайся.

Я проваливался в сон раз за разом, но просыпался. Иногда я видел паучьи миры, их величие и их упадок. Пауки не умели строить сами что-либо из камня, но они умели плести целые города из паутины света. Пауки порабощали и создавали цивилизации других существ. Становились богами и дьяволами.

Я открывал глаза и видел, что мои нити обвивают тело паука. Видимо, из-за этого плотного слияния, я и наблюдал чужие воспоминания.

Зато я теперь прекрасно понимал, о чем писал дедушка Карлос, когда видел собственными глазами, как Хенаро летал по деревьям. Все эти ниточки, выпущенные из пупка и с помощью которых можно перемещаться в пространстве. Только сейчас это стало настолько очевидным, что я успокоился и признал правоту чужой истории. Другое дело, как это сделать самостоятельно? Паук, допустим, из тебя мгновенно вытащит все что надо и не надо. А вот самому? Да чтобы еще на них опираться, и как лассо крутить! А потом внутрь обратно все это добро запихать, да в правильном порядке. Это было выше моего понимания.

Я открыл глаза и понял, что лежу на диване в совершенно другой комнате. Неужели все препарации закончились?

Олег сидел рядом со мной и загадочно хмурился. Он пил чай и быстро зыркал глазами по сторонам.

— Я в порядке? — спросил я не своим голосом.

— А хрен тебя знает, — прошептал Олег, — подними руку.

— Какую? — я сел на диване и осознал, что мое тело какое-то странное. Рагни внутри молчал, да и за всю операцию он не произнес ни слова.

— Левую, только медленно. Ага.

— Рагни, ты тут? — тихо спросил я.

— Здесь, — отозвался недовольный голос в моей голове, — ощущение, будто мы с тобой неделю пили кашасу.

Конечно, волк никогда не пил ее и не знал, что это такое, просто он вспомнил о напитке из своего мира, а уж мое сознание интерпретировало его таким вот образом. Водка из сахарного тростника.

— А теперь опусти, — попросил Олег, — значит, мне не показалось.

— Что? — не понял я. Агхори молчал. В комнате был полумрак, но я почувствовал, что Олегу не по себе. Нет, он не испытывал страха, но его кожа покрылась мурашками. Я видел торчащие во все стороны волосы на руках даже отсюда. В таком возбужденном состоянии я его еще не видел.

— Что вообще было? — спросил я, — что ты видел?

— С точки восприятия обычного человека, не было вообще ничего. Ты просто упал рядом с кроватью. Сантьяго вернулся в облик человека и уснул.

— Но ты смотрел вторым зрением?

— И третьим, и четвертым, — Олег поджал губы, — тебя нигде не было. Твое физическое тело было мертвым, Серега. Твою светимость вытянули целиком, и я не знаю, что с ней творили все это время.

— Сколько прошло часов?

— Шесть. Или семь. Ты даже не дышал, мать твою! Будь я простым человеком, то подумал бы, что ты коньки отбросил и вызвал скорую, но я верил, что ты вернешься. И ты вернулся. Вернее, не совсем ты.

— Да ладно тебе, — я захотел встать и сделать шаг к Олегу, чтобы успокоить его, но тот бросил на меня такой жесткий взгляд, что я аж сам похолодел и остался на месте.

— Я должен убедиться, что ты не опасен для всех нас, — сказал он твердым голосом, — подними правую руку.

— Да ты достал! Нахер это тебе? — не выдержал я.

— Подними, — настойчиво потребовал Олег, — а теперь смотри на стену. Что ты видишь?

— Ничего! — ответил я грубо, не понимая, что происходит.

— А должна быть тень от твоей руки, — мрачно сказал агхори, и в доказательство поднял свою руку. Я сразу увидел темный силуэт. А у меня его не было!