Час урагана (СИ)

— Завтра в девятнадцать вас устроит?

— Где?

— Вы будете в это время ехать домой с работы, так?

— Вам хорошо известно мое расписание, — с очевидным удивлением в голосе отозвался Аркадий.

— К вам подойдет человек.

— Я спросил: где?

— Где будет удобно, почему это вас волнует?

— И что скажет? Я имею в виду…

— Глупости. Он узнает вас, вы — его. Отдадите диск и разойдетесь.

— Да как я его узнаю? — чуть не закричал Аркадий, но Ахмед оставил вопрос без ответа.

— Пока, — сказал он и положил трубку.

Тамара Евсеевна лежала в темноте спальни с телефонным аппаратом на груди и соображала, как ей проводить сына с работы, чтобы остаться незамеченной, но увидеть все. Уж она скажет этому… Что именно она скажет, Тамара Евсеевна додумывать не стала — слова найдутся в нужный момент. Не впервой.

Глава одиннадцатая

— Тебе не кажется, что… — сказала Тамара Евсеевна и, привстав, посмотрела в окно. В следующее мгновение она бросила Тане: «Ну-ка, быстро в комнату» и, пригнувшись, метнулась к противоположной стене.

Дальнейшее происходило будто в замедленной съемке. Раньше Тане приходилось читать кое-что о субъективном времени — будто бы при определенных обстоятельствах темп времени, в котором живет личность, может измениться: человеку кажется, что проходит минута, в то время как секундная стрелка часов сделала всего лишь одно движение. Самой ей не приходилось этого испытывать, и к людям, рассказывавшим подобные байки, она испытывала некоторое недоверие. Но сейчас все происходило именно так. Тамара, будто раздвигая руками вязкий воздух, медленно плыла к задней стене комнаты. Звуки сгустились и стали глухим ворчанием. А сама Таня двигалась в этом застывшем и онемевшем мире, не ощущая никаких неудобств. Она, не торопясь, как ей казалось, обошла стол, бросила взгляд в окно, увидела двух мужчин, вошедших в калитку и застывших в неудобных позах — одна нога поднята, тело устремлено вперед, почему они не падают? — и направилась к двери, которая вела в спальню. Там был выход в узкий коридорчик, откуда можно было попасть во двор со стороны, не просматриваемой от входной двери. Таня была в этом домике только однажды, но Аркаша показал все закоулки — он гордился своей дачей, — и сейчас все вспомнилось.

Оказавшись во дворе, Таня секунду (по собственному счету времени) раздумывала, выбирая направление, а потом, повинуясь скорее инстинкту, чем логическому решению, перемахнула через забор и свалилась в куст, ветки которого спружинили, смягчив удар.

Может, от удара, оказавшегося все-таки довольно чувствительным, а может, по иной причине время неожиданно обрело прежний темп, и Тане стало больно — ее будто кто-то смял в крепких ладонях, а потом отпустил. Из дома слышались странные звуки, будто кто-то передвигал мебель. Возможно, именно этим и занималась Тамара Евсеевна, выстраивая за входной дверью баррикаду из подручных предметов.

— Откройте! — громко сказал мужской голос. — Не бойтесь, нужно поговорить!

Тамара Евсеевна не отвечала, и тогда кто-то из пришедших сломал оконное стекло — судя по звуку, осколки посыпались в комнату — и начал перелезать через подоконник. Таня, стараясь действовать бесшумно, начала выбираться из куста: ей казалось, что звуки пригибаемых ветвей слышны даже в Барашкове.

— Дай руку, — услышала Таня голос Тамары Евсеевны и только теперь увидела, что Аркашина мать стоит рядом, пригнувшись за забором, чтобы ее не было видно со стороны дома.

Таня протянула руку, и в следующую секунду, выбравшись наконец из куста, мчалась рядом с Тамарой Евсеевной к лесу, до которого было метров двадцать. Сердце колотилось о ребра с такой силой, будто собиралось сломать грудную клетку, дыхание сбивалось, лес давно уже обступил женщин со всех сторон, можно было, наверное, остановиться, но Тамара Евсеевна бежала вперед, видимо, к какой-то, ей известной цели, и Таня вынуждена была плестись следом. Теперь ей казалось, что время не сжалось, а растянулось — Тамара мчалась, как скорый поезд, и поспеть за ней было невозможно.

Наконец женщины выбрались, перемахнув через неглубокий овражек, на проселочную дорогу, и здесь Тамара Евсеевна остановилась, повернулась к Тане и сказала, задыхаясь после бега:

— А ты… ничего… реакция… хорошая… Откуда… про заднюю дверь… знаешь?

— Аркаша как-то показывал, — пробормотала Таня, опустившись на траву. Тамара Евсеевна повалилась рядом, помолчала, восстанавливая дыхание, и сказала:

— Сумку там оставила? Я хочу сказать — денег у нас ни копейки? Если до города добираться придется.

— Есть немного, — сказала Таня, в заднем кармане джинсов лежали несколько свернутых ассигнаций: Света посоветовала не держать все деньги в одном месте, а рассредоточить — если вырвут сумочку (сейчас такое частенько случается), то потеря будет не окончательной.

— Ты предусмотрительная, — с уважением произнесла Тамара Евсеевна. — У вас в Израиле все такие?

— Кто это был? — не отвечая на вопрос, спросила Таня. — Они нас не догонят?