Час ведьмы

Ей в голову снова пришли вопросы, кружившие над ней, словно хищные птицы, с тех самых пор, как она увиделась с Констанцией. Она одержима? Почему она во всем стала видеть заговор, даже в ласковых глазах Ребекки Купер? Зачем ей думать о том, что Джонатан Кук проиграл все деньги морякам и теперь нуждается в помощи ее мужа? Что, если женщины, одержимые Дьяволом, не знают об этом до тех пор, пока не станет слишком поздно, пока он не запустит свои когти так глубоко в ее сердце, что извлечь их может только петля? Она представила, как в ней, точно ребенок в животе, скорчился отвратительный бес — ссохшаяся горгулья у Дьявола на побегушках, — готовый вонзить когти в ее тело. Это чудовище она породит, и только его.

Но она не верила в это. Нет. Она верила, что вышла замуж за варвара, который отправится в Ад, и это не она одержима и пытается накладывать заклятия столовыми приборами. Она положила перо на страницу со 139-м псалмом, закрыла Библию и решила завтра вновь увидеться с Констанцией Уинстон.

Снег почти весь растаял, и Мэри даже понравилась эта прогулка до перешейка теперь, когда ноги не оттягивали снегоступы. Констанция и ее горничная были дома, и хозяйка пригласила Мэри внутрь. Но, перед тем как войти, Мэри сказала:

— Я хочу поговорить с тобой о таких вещах, которые лучше сохранить в тайне. Боюсь, что нашу беседу может неправильно истолковать…

— Ты можешь спокойно говорить при моей горничной, — перебила ее Констанция. — У нас с Джой нет секретов друг от друга.

— Ты уверена?

Девушка вытирала миски и ставила их на сушилку. Она поглядывала на Мэри и свою хозяйку.

— Да. Но если тебе так будет спокойнее, со склянками она может закончить и во дворе, — сказала Констанция, пристально взглянув на Джой. Та надела плащ и вышла через заднюю дверь.

— Хочешь чаю? — спросила Констанция, указав Мэри на место за столом у огня.

— Это очень мило, но необязательно, — ответила Мэри, присев и откинув капюшон.

Констанция тоже села и сложила руки на коленях.

— Почему ты вновь решилась посетить наш прекрасный перешеек? — спросила она.

— Ты так цинично о нем говоришь. Здесь так же уютно, как и в других частях города.

— Ты вежлива, но эта ложь оскорбительна для нас обеих, — сказала Констанция. — Расскажи мне, почему ты снова рискнула своей репутацией?

— Хорошо, — продолжала Мэри. — Аква-тофана.

— Что мне может быть известно о ядах? — спросила Констанция невинным тоном, но, судя по тому, как она наклонила голову, видимо, ожидала подобного вопроса.

— Ты направила меня на верный путь.

— Каким образом?

— Кто-то закопал вилки, чтобы отравить Томаса, Кэтрин или меня. В этом суть заклятия и договора с Дьяволом.

— И кем может быть этот «кто-то»?

— Не знаю.

— Но теперь ты хочешь приготовить настоящий яд?

— Да. Аква-тофана готовится из мышьяка, свинца и белладонны. Так его готовили в Италии, — рассказала Мэри.

— И его невозможно обнаружить. Во всяком случае, так говорят люди.

— Люди много что говорят. Вспомни, что они говорили о тебе, Констанция. Как ты думаешь, при всех твоих познаниях: он действительно не имеет ни запаха, ни вкуса? Так что даже врач не может определить его наличие?

— Это так. Его действительно нельзя обнаружить. В этом можешь не сомневаться. Человек просто слабеет, заболевает и умирает.

— Во всех случаях?

Констанция улыбнулась.

— Во всех. Аква-тофана пользуется популярностью у жен, которые хотят стать вдовами. Ты станешь одной из них? Хочешь отравить тролля, за которого вышла замуж?

— Прошу тебя…

— Твоя служанка, которая говорила в ратуше, что ты одержима, — она твоя жертва?

— Кэтрин Штильман? Я не желаю ей болезни, — уклончиво ответила Мэри.

— Ну, если хочешь лишить жизни себя, то есть более простые и менее болезненные методы. Яд намного медленнее, чем пуля или нож.

Мэри вспомнила, как лежала на полу с ножом в первый раз, когда осталась дома одна после того, как суд постановил ей вернуться к Томасу. Это прозвучало словно кара, и Мэри на самом деле подумывала о том, чтобы убить себя. Но теперь это в прошлом. У нее другие планы.

— Я не намерена в ближайшее время встречаться ни с Богом, ни с Люцифером, — продолжала она.

— Хорошо. Потому что я не представляю, где в наших краях достать мышьяк. Я, сколько ни гуляла в лесу, ни разу не видела белладонну.

Мэри эти слова расстроили, но не обескуражили. Она предвидела этот вариант.

— Необязательно, чтобы это была именно аква-тофана, — заметила она.

— Тебе просто нужен сильнодействующий яд.

— Да, беспощадный.

— И тот, который невозможно обнаружить, как я понимаю.

— Это было бы лучше всего. Но мне подойдет и не обладающий таким свойством. В каком-то смысле яд, кричащий сам о себе, может стать идеальным.

Констанция уставилась на нее.

— Ты поистине загадка, Мэри. Пусть ни один мужчина никогда не посмеет недооценивать тебя.

— И злить.

— В таком случае, думаю, стоит рассмотреть что-нибудь с аконитом.

Перегрин — или Ребекка — положила в яблоки аконит? Это его вкус они ощутили тогда?

— Можешь дать мне рецепт? — спросила Мэри.

— Могу составить его для тебя.

— Нет. Тебе не стоит подвергать себя опасности в этом мире и рисковать душой в следующем.