Час возвращения

— Неграмотный ты человек, Расстроев. Поглядела на вас — совестно стало. Пятеро здоровяков, а вам через силу ферму кормами снабдить. Вы гирями висите на каждом коровьем соске. Поломался погрузчик — хватайтесь за вилы, а вам хаханьки. У нас общая хозрасчетная бригада. Доход и расход вместе. Не за дни же доминошные вам насчитывать буду, а за своевременность подачи корма и за литр молока. Не будет вовремя кормов, считайте — ополовинили вы свою зарплату…

— Больно строга ты, Вера. Мы ведь, если что, мотанем от тебя.

— Мотайте. Так и так двух подам на сокращение. Объедаете бригаду.

Расстроев плюнул и с размаху воткнул вилы в хлюпкий силос, пошел к конторе.

— Ну, что за жизнь. От бабы и здесь покоя нет…

— Забастовал паря. Крута ты, Верунь, — сказал Опарин.

Вера бросила с вил силос на платформу, передохнула, произнесла наконец чуть ли не со стоном:

— О, господи! Да кто же вам за «козла» начислять теперь будет? И кто припишет лишнюю тонну гранул? Да никто. Из своего кармана, что ли, взять? Расчет за литры молока, а через них и за тонны корма. Что сдал, за то и получишь… Неужели нельзя это понять? Кончилась ваша самоволка.

Опарин подхватил вилами большой пласт силоса, крикнул Вере: «Поддержи!» Вера подсунула вилы под волочившийся хвост, и они враз бросили пласт на платформу. Опарин оперся о вилы, неверяще спросил:

— Неужто выдержим? Э-э, сколько было разных придумок, все загинули. А скажи, понесет ли кто ответ за этот эпизод с погрузчиком?

— А как же! За ручную погрузку — раз. За простой бригады доярок — два: иск Кравчукову.

— Не посмеете! Свои же люди.

— Свои-то свои, да договор-то подписан. Не вовремя покормим коровушек — и завтра не дольем молочка. Кому за это карман вывертывать? Нам, дояркам? Нет, нам это ни к чему.

— Да, выходит, по нужде друг дружку будем остерегать? — Опарин еще бросил силоса, спросил: — Отвезем, что ли, до вечера коровам всытую? Скоро ли хоть травка поспеет? — оглянулся на дорогу. — А вот и техлетучка. Смотри-ка, спешит. Раньше бы не допросился…

11

Накануне «Дня березки» — его ежегодно празднует совхоз после завершения весенних полевых работ — Бахтин поехал в Энергоград, чтобы пригласить Вавилкина на торжество. Были и другие дела к секретарю, но «День березки» тот почему-то встретил с особым интересом.

— Да я и без приглашения собирался, — сказал он. — Вон и работу бригады Постника изучил. Специалисты сделали для нас экономический анализ, указали на резервы. Поддержать хотел Степана. Но скоро партийно-хозяйственный актив на ГРЭС, а там ожидаются большие трудности, так что надо готовиться. Оправдался?

— Сухой, как гусь из воды, — невесело рассмеялся Бахтин. — Да, Степана поддержать бы впору, чтобы в будущем году всем совхозным гамазом взяться за подряд. Надежды у меня на него агромадные, — нарочито исковеркал Бахтин слово, чтобы придать ему особое значение. — Помолчал. — Послушай, Петр Кузьмич, а фамилия Венцов ни о чем тебе не говорит?

Секретарь задумался, тряхнул головой.

— Нет, ни о чем. А что?

Бахтин рассказал об Иване Венцове, который не раз спрашивал об электротехнике, якобы работающем в Талом Ключе. Вместе, говорит, служили в артиллерии.

— Я ему отвечал: не было у нас такого. А тут вспомнил: ты же электротехником у нас начинал, — сказал Бахтин. — И служил в артиллерии.

— Постой, постой… Иван, говоришь? Венцов? Отличный был водитель. А не гармонист ли?

— Вот этого не знаю.

— Когда буду, разыщу. Откуда приехал? Из Тулы? А где поселился? В Холодах? Заеду обязательно.

Они попрощались. Вавилкин просил Бахтина особо поздравить бригаду Степана. И, возвращаясь домой, Бахтин с удовольствием думал о том, что насчет подряда есть у него крепкая поддержка.

…На праздник «Березки», как всегда, собрались на берегу пруда, на опушке естественного липового парка. Место это было красоты необыкновенной — со сладостным запахом молодой листвы, неугомонными соловьями, которые как бы состязались друг с другом, с пестрым цветущим разнотравьем, шелковисто-нарядным. Все это не настраивало на длинные казенные речи, и торжественная часть прошла быстро, весело и незаметно перешла в общий ужин. Тут уж бригады постарались щегольнуть друг перед другом. И только у непьющего Степана Постника и его бригады стол был беден и уступал другим. Над Степаном подшучивали. Кто-то предложил для подрядной бригады скинуться, и скоро при общем веселье на их стол одну за другой стали ставить поллитровки. Под общее одобрение Кравчуков сказал:

— Степан, кроме работы, что знает? Еще одну работу. Уморит моих ребят…