Читаем Час возвращения полностью

Вера возвращалась домой с тягостным чувством незавершенного дела. Укрепы ждала от стариков — не дождалась. К Ивану мать так и не отошла душой, все равно он для нее безвыходно пропащий, а жена слюнтяйка. А что ей делать? Как подумает — рыдание подступает к горлу. Вина перед ним как перед непутевым ребенком. В дочке намеревалась опору найти — дочка вон что выкинула. Ныне дети скоро о себе начинают заботиться. Практичными становятся рано. А вот Родя молодец! И она, увозя его с собой, все время боялась, как бы чего не случилось с ним в пути. Вспомнила, как волновалась, когда утром перед дорогой Родя не пошел в школу и все перебегал от окна к окну, то и дело выглядывая на улицу, глазами встречая и провожая стайки своих одноклассников. Она порой жалела, что подвела его к такому испытанию. Взлохмаченный дед потерянно бродил по дому. Все у него валилось из рук, и он злился на себя, беспричинно покрикивал на старуху, с недоумением поглядывал на дочь, как будто не понимал, чего она тут, и все норовил заговорить с внуком. Но тот, казалось, уже отстранился от него, и это удручало старика, он чувствовал, что вот тут, сейчас зарождалось его будущее одиночество. Ему не терпелось удержать внука еще на день, только на день, хотя и знал, что Вера и без того засиделась, ожидаючи его, и душой извелась в тревоге и за мужа, и за своих коров. Откладывать дальше было уже некуда. И когда по деревне, переваливаясь с боку на бок, прокатил тупорылый красно-желтый автобус, дед первый заспешил на остановку, таща чемодан, Родин походный рюкзак, из которого торчали бамбуковые колена складного удилища.

День был пасмурный. Темнели мокрыми стенами деревянные дома. Отвесно падали с тополей тяжелые размокшие коричневые листья, терялись, смешиваясь с грязью. Зябко от промозглого ветра. Вера, маленькая и аккуратная, в оранжевой куртке, туго затянутой поясом, в красном берете с черной отделкой, посадила сына на переднее место и сама села рядом. Дед все тыкался в дверь с рюкзаком, удилище каждый раз за кого-нибудь да цеплялось, и он отходил, пропускал людей. Потом начинал сызнова, пока не прошел и не забросил рюкзак на полку. Вера видела, как он волнуется, как растерян и суетлив, и знала, что он долго не смирится с разлукой. И ей было жаль отца, но сделать она уже ничего не могла. Волновалась она не меньше его, ее белое милое личико взялось красными пятнами, зеленовато-серые глаза блестели влагой. В ушах еще звучали слова, сказанные на прощанье матерью: «Гони его из дому, как бешеную собаку. Поганец, доведет всех…» Других слов у нее для Ивана не нашлось, Вера привезет их вместо привета. Но зла на мать она не увозила. Мать была по-своему права — Вере всегда не хватало твердости характера, и вся сила ее была в тихости, доброжелательности, ласке. Иван же чем они больше жили вместе, тем все меньше нуждался в этом. А детей с ней не было. Тогда кому же было отдавать все, чем полнилась душа? Коровам? Смешно! А что в том смешного?

— Ну, ты пиши. К телефону зови, коль писать не будет часу, — говорил отец, стоя на вздрагивающей подножке автобуса — мотор уже работал. Рот отца двигался в сивой смятой бороде, лицо морщилось, но он бодрился и слезам воли не дал.

— А вы приезжайте. С мамой. У нас хорошо. — И она тут же подумала с горечью: не приедут. Из-за Ивана. Что же он, прокаженный какой? После дней, прожитых вдали от мужа, ослабли тягостные картины его пьянства, горечь его постоянной мелкой лжи, ее унижений. Вера скучала по нему и думала, что вот приедет и они начнут с Иваном новую жизнь.

И вот она с сыном в вагоне поезда. Родя все понимал, как взрослый. Он знал, очевидно, от стариков, что отец его пьет, и, успокаивая мать, говорил: «А я приеду, и он не будет. Это он один пьет». На вопрос матери, почему он так легко согласился поехать, а вот Дашка не согласилась, Родя кратко ответил: «Так хочу. — Но, подумав, добавил: — С дедушкой-бабушкой живут у кого родители разведенные, а то совсем потерялись. А вы у нас есть…»

«Ну а Даша, что, она этого не понимает?» — «А-а, — махнул он рукой. — Девчонки что, они не скучают». — «Не скучают? По ком?» — «По папам. Всю дорогу они с женщинами, им что… А мне надоело. Хочу к папе».

Мать смотрела на него удивленными, расширенными глазами, дивясь, откуда все это у мальчишки?

Родя завел знакомство с мальчиками и девочками из соседнего купе, ехавшими на спортивные соревнования. Они были одинаково одеты — в ковбойки и джинсы. Мальчики — те еще ничего, а девчонки играли в куклы и не понравились Роде. Правда, он погордился перед ними сестрой-спортсменкой, но сам не почувствовал настоящего интереса к ним.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новинки «Современника»

Похожие книги

Лира Орфея
Лира Орфея

Робертсон Дэвис — крупнейший канадский писатель, мастер сюжетных хитросплетений и загадок, один из лучших рассказчиков англоязычной литературы. Он попадал в шорт-лист Букера, под конец жизни чуть было не получил Нобелевскую премию, но, даже навеки оставшись в числе кандидатов, завоевал статус мирового классика. Его ставшая началом «канадского прорыва» в мировой литературе «Дептфордская трилогия» («Пятый персонаж», «Мантикора», «Мир чудес») уже хорошо известна российскому читателю, а теперь настал черед и «Корнишской трилогии». Открыли ее «Мятежные ангелы», продолжил роман «Что в костях заложено» (дошедший до букеровского короткого списка), а завершает «Лира Орфея».Под руководством Артура Корниша и его прекрасной жены Марии Магдалины Феотоки Фонд Корниша решается на небывало амбициозный проект: завершить неоконченную оперу Э. Т. А. Гофмана «Артур Британский, или Великодушный рогоносец». Великая сила искусства — или заложенных в самом сюжете архетипов — такова, что жизнь Марии, Артура и всех причастных к проекту начинает подражать событиям оперы. А из чистилища за всем этим наблюдает сам Гофман, в свое время написавший: «Лира Орфея открывает двери подземного мира», и наблюдает отнюдь не с праздным интересом…

Геннадий Николаевич Скобликов , Робертсон Дэвис

Проза / Классическая проза / Советская классическая проза
Концессия
Концессия

Все творчество Павла Леонидовича Далецкого связано с Дальним Востоком, куда он попал еще в детстве. Наибольшей популярностью у читателей пользовался роман-эпопея "На сопках Маньчжурии", посвященный Русско-японской войне.Однако не меньший интерес представляет роман "Концессия" о захватывающих, почти детективных событиях конца 1920-х - начала 1930-х годов на Камчатке. Молодая советская власть объявила народным достоянием природные богатства этого края, до того безнаказанно расхищаемые японскими промышленниками и рыболовными фирмами. Чтобы люди охотно ехали в необжитые земли и не испытывали нужды, было создано Акционерное камчатское общество, взявшее на себя нелегкую обязанность - соблюдать законность и порядок на гигантской территории и не допустить ее разорения. Но враги советской власти и иностранные конкуренты не собирались сдаваться без боя...

Александр Павлович Быченин , Павел Леонидович Далецкий

Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература