Чаша Бланшара

— Никакого, но к отцу она имеет отношение, а, кроме него, у меня никого нет. Если мистер Питт узнает, что за отцом идет охота, он, скорее, отдаст его, чтобы получить сорок гиней вознаграждения, чем позволит правосудию захватить его даром. И если такое случится, он расплавит чашу, просто чтобы быть в безопасности.

Агнесс поняла, о чем говорит девчонка. Как охотник за ворами, Питт получал плату за каждого пойманного им преступника. Таким образом он избавлялся от тех, кто не подчинялся ему, или тех, кто мог предать.

— Твой отец… как его зовут?

— Гарри.

— Гарри Дрейк?

Элси кивнула, глядя под ноги.

— И что он делает для мистера Питта?

Девочка угрюмо пожала плечами:

— Я мало чего знаю. Он про это не рассказывает.

Агнесс не сомневалась, что она лжет. Впрочем, как еще могла девочка ответить? Отец, пусть убийца и вор, единственный близкий ей человек.

— Кто-нибудь помогал твоему отцу? Кто-нибудь из мастерской мистера Бланшара?

— Откуда мне знать? Я просто следила снаружи и рассказывала ему, что видела.

— Кому рассказывала?

— Моему папе.

Элси, не мигая, явно враждебно смотрела на нее. Сообразив, что так она ничего не добьется, Агнесс сменила тактику:

— Когда ты начала следить?

— Он хотел, чтобы я сидела там почти всю ночь. Сказал, что ночь его больше всего интересует.

— А в ночь ограбления ты там сидела?

— Нет.

Агнесс не могла скрыть своего разочарования.

— Зачем вы спрашиваете? — резко спросила Элси. — Думаете, что я подсмотрела, как вы делаете что-то, чего нельзя?

— Твой отец не видел, как из дома уходила женщина? Молодая и красивая, в плаще и темно-синем платье, — настаивала Агнесс, не обращая внимания на слова девочки.

Элси быстро мигнула, но глаз не отвела.

— Нет, он ничего никогда не говорит, — рассердилась она. — Я же уже сказала.

Агнесс взглянула на несчастное лицо, рваную одежду, босые, грязные ноги. Смелость, с какой Элси подошла и отвечала на ее вопросы, лучше всяких слов говорила, что девочку действительно волнует судьба ее отца. Агнесс не сомневалась, что Гарри Дрейк был убийцей и вором, и горький опыт подсказывал ей, что дочери убийцы и вора нельзя доверять и что девочка далеко не невинная овечка. Но ее поразила преданность Элси своему отцу. Это было даже трогательно. В конце концов, независимо от того, кто прав, а кто виноват, Ной Праут мертв, чаша исчезла и Бланшары готовы платить за ее возвращение. Если Гарри Дрейка повесят за убийство, Элси останется сиротой, а Питт все равно поживится. Какая же тут справедливость?

— Так как, миссис? — не отставала Элси. — Вы ведь ничего не скажете?

— Нет, — устало произнесла Агнесс. — Не скажу.

Агнесс вскоре догнала Филиппа. Когда они подошли к дому, она, оставив его у двери, пошла в мастерскую. Теодор, которому не терпелось услышать новости, велел ей отчитаться сразу же после возвращения. Но Агнесс почти не думала о том, что ему скажет. Теперь, когда ее опасное задание было завершено, ее снова волновало только одно: что делать с Питером и миссис Кэтчпоул? Возможно, подумала Агнесс, раз она так хорошо справилась с заданием сегодня утром, Теодор позволит ей завтра заняться устройством Питера? Но, поразмыслив, решила, что лучше воспользоваться поисками Роуз как поводом, чтобы выбраться из дома. Если Теодор поверит, что в его интересах отпустить ее, он вряд ли ей откажет. «Какой же хитрой я становлюсь, — подумала Агнесс, когда этот план сложился в ее голове, — с какой легкостью пользуюсь всякими уловками».

Первым, кого она увидела в мастерской, был Томас Уильямс. Судя по его аккуратному костюму — синий сюртук, черный галстук, черные бриджи, — по волосам, стянутым в хвост, он занимался в этот день посетителями.

— Добрый день, миссис Мидоус, — сказал Уильямс, почтительно кланяясь. Затем добавил полушепотом: — Я очень рад вашему благополучному возвращению.

Похоже, он забыл, на какой резкой ноте закончился их вчерашний разговор. Агнесс отвлеклась от своих дум и нахмурилась: ей не понравилась нарочитая доверительность его шепота. Вот еще одно осложнение, которого следовало бы избежать.

— И вам добрый день, мистер Уильямс. Я пришла поговорить с мистером Бланшаром, — холодно сказала она.

Он снова поклонился, на этот раз более сдержанно:

— Я доложу мистеру Бланшару, что вы здесь.

Когда он повернулся, она неожиданно подумала, каким крепким он выглядит: широкие плечи под сюртуком с серебряными пуговицами, мускулистые ноги в белых чулках. Как сильно он отличался от элегантного и опасного мистера Питта. Вспомнив, как Питт поцеловал ей руку, она почувствовала, как в животе что-то сжалось, и постаралась выбросить это воспоминание из головы. Затем ей припомнилось странное замечание мистера Питта.

— Прежде чем вы доложите о моем появлении, мистер Уильямс, я хотела бы кое о чем вас спросить, — сказала она, обращаясь к нему значительно любезнее.

Он обернулся, удивленный такой неожиданной сменой тона:

— Пожалуйста. О чем именно?