Чаша ярости

«Он был отдан в то время, когда я не брал в расчет понятщ этики».

«Восстанови ее».

«Уже пробую. Пока не получается».

«Хотелось бы, чтоб получилось. Ты взволновал меня».

«Нет реального повода для волнений. Нет опасности для твоа жизни. Но я сообщу, если восстановлю».

«Еще раз спасибо. Но вернемся к просьбе. Помоги мне остановить эту войну».

«Семнадцатую Балканскую? Невозможно».

«Почему?!»

«Ее можно лишь приостановить — на ограниченный период времени. Потом она начнется снова. Ты знаешь причины — этнические территориальные, религиозные».

«Знаю. Плюс — международное соперничество. Мировое сообщество постоянно, исходя из сиюминутной выгоды, стимулирует конфликт… И все же: есть выход?»

«Он есть. Но маловыполнимый. Более того, в любом просчитываемом случае этот выход — паллиативный. Объединить этнические группы на единых для них территориях — да, возможно, хотя для этого придется объединить интересы мировых держав на Балканах или вообще вывести эти интересы за пределы Балкан. Возможность теоретическая. Но даже если перевести ее в практическую плоскость, останется религиозная причина: наличие полирелигиозности в одном, взятом отдельно этносе».

«С этим я справлюсь».

«Думаю, что ты переоцениваешь свои возможности. Хотя попробуй. Сделай это — не понимаю, правда, как — на каком-либо ограниченном пространстве обитания одного этноса. И возвращайся. Я буду думать, основываясь на том, что ты опять-таки теоретически — смог сделать это».

«Я вернусь. Прощай, Биг-Брэйн».

«Удачи тебе, Пришелец. Буду рад в любое время вновь говорить с тобой».

Иешуа отключился от здешнего «брэйна», даже не поблагодарив его: ну не почувствовал в нем равного себе — так, машинка, ретранслятор для умных думателей. Пошел к дверям. Уже выходя, вспомнил, обернулся, вернул в реальность операторов «машинки» вернул в их руки и головы многотрудную работу Корпуса. А они и не ощутили своего отсутствия в реальности: Иешуа шел до двери дольше, чем разговаривал с Биг-Брэйном. Так что для операторов все случившееся с ними просто покажется странным — да, но, в принципе, возможным обмороком, например. Особенно странным, потому что коллективным. Вряд ли, впрочем, они станут докладывать о нем начальству. Ничего ж не случилось, все системы как работали, так и работают, сбоев нет. А до начальства далеко…

До начальства оказалось не очень далеко: один этаж и один коридор. Никто Иешуа не останавливал по простой бюрократической причине: коли он уже в здании, значит, имеет право. Не имел бы — кто б его в штаб впустил?.. И в приемную генерала Догерти он вошел беспрепятственно — толкнул дверь и вошел. И сначала узрел ординарца-майора, поскольку он и был сутью и образом приемной — блестящий офицер, царь горы, за огромным письменным столом с единым аппаратным блоком под левой рукой: там и связь с компьютерной, и космическая, и просто телефонная плюс всякая-разная военно-полевая. И не хочешь, а взор упрется и не сможет оторваться. И только потом Иешуа с удивлением узрел на жестких стульях у стены напротив тоскливо сидящих рядком Криса, Мари и Соледад. Видок у них был — ох не праздничный.

— Ну, наконец-то! — радостно воскликнула Мари. — Мы тут сидим, ждем… Он нас не принимает без вашего присутствия…

— Мы все-все бумаги собрали. Учитель, — трепетно проговорила Соледад, только подпись господина генерала — и можно ехать.

— Хорошо бы еще понять, на чем и как, — добавил склочный Крис.

А подытожил все майор, вскочивший, щелкнувший каблуками, вытянувшийся в струнку, прямо-таки евший глазами Мессию — вот сейчас они выскочат, брякнугся на пол и закатятся невесть куда:

— Господин генерал ждет вас!

— Спасибо, майор, вольно. — Иешуа добавил к словам и мысленный приказ: мол, расслабься, солдатик, я военных не кушаю и чудес пока совершать не собираюсь. Очень ему не хотелось искать потерянные глаза майора под столом и стульями. — Рад пожать вашу мужественную руку.

И пожал. И майор остался стоять — счастливый донельзя. Он — в отличие от давешнего лейтенанта — явно не был атеистом.

А генерал оказался — ну вообще сама доброжелательность, и еще — само гостеприимство. Он давно, оказывается, мечтал повидаться с Мессией, он просто спал и видел во сне их встречу, он рад хоть чем-то помочь Великому Человеку (так и сказал!), тем более что о том же просил генерал Лафонтен, командующий Объединенными силами, он утром звонил генералу Догерти из Парижа, и генерал Догерти немедленно поручил своим людям отыскать дорогого гостя и пригласить его в штаб.

— Именно пригласить? — недоверчиво спросил Иешуа.

— А как же иначе? — ужаснулся Догерти. — Ну не доставит же силой!.. Тем более, я слыхал, вы и так разыскивали меня, но вы знаете, армия — это…

— Знаю, — бесцеремонно прервал его Иешуа. — Это армия… Вот все бумаги-Мари положила на стол перед генералом приличную стопку.

— Пустое! — разулыбался генерал. — Бюрократия! Надо было сразу — ко мне.

Но бумаги все ж подписал, вызвал верующего майора и приказал тому пулей смотаться туда-сюда и принести гостям пропуска с обязательной пометкой «проход всюду».