Чаша отравы

— Очень просто. Таких людей полно. И среди сторонников Путина, и среди сторонников Жирика. Ими очень удобно управлять. Не мы их такими сделали, они изначально такие, чуть ли не с рождения. Для них важно найти того, за кем они слепо побегут, — вот предел их мечтаний. Вот мы им подбросили вас, и они ваши рабы. — Скворцов рассмеялся. — Эти ваши зомби, будучи жертвами агрессивной пропагандистской обработки, способны лишь реагировать на уровне первой сигнальной системы. Им выданы только определенные маркеры — харизма, альфасамцовость. А также то, что за вами мощные и профессиональные силы. И дело в шляпе — они в вас уверовали. Уверовали истово и преданно.

Александр усмехнулся тоже. Нахлынули воспоминания, правда, не очень приятные. Не так уж много времени прошло с тех пор, как в своем родном Люблино он настойчиво пытался влезать в местные неформальные группировки различного толка, но тогда стать для людей авторитетом, вожаком так и не получалось. И с легким сердцем Увалов сдавал «органам» прежних товарищей, отвергнувших его амбиции...

— И мы, как вы помните, пошли на определенный гамбит. Взять того же Заходько. Он, один из Вершителей, будучи смертельно больным, добровольно вызвался набить цену вам лично. Хорошо получилось у нас всех... С этой бобруйской ... — «Нюрой-Воблой». Это чтобы вы обрели репутацию, будто не боитесь даже самых высоких небожителей. А тем временем мы, если это было необходимо, потихоньку сажали, маргинализировали и устраняли неподконтрольных нам оппозиционеров и лидеров мнений. Сразу, как только вас посадят, в пиар-жертву принесут аж целый неудачный дворец-долгострой... тот самый, разумеется, который вы недавно озвучивали. И всё ради вас, ради вашей ныне уже непревзойденной репутации, взращенной нами с таким трудом и с такой тщательностью.

— Ага... — сказал «преемник».

— Понимаете, Александр Борисович, определенная крикливая общественная прослойка оппозиции жаждет нового сильного молодого вожака. Фюрера. Да, фюрера. Эта прослойка устала от постоянных неудач с попытками изменить видимые принципы существующего режима. Она готова некритично, до истерики, поддерживать того, кто, по её мнению, способен потенциально что-то изменить. И она до исступления ненавидит не только противников, но и тех, кто сомневается, пытается что-то рационально объяснить.

Скворцов снова захохотал.

— Но на самом деле этим бедолагам ровным счетом не о чем беспокоиться. Не надо дергать за ботву, чтобы репка выросла быстрее. Всему свое время. И однажды самым естественным образом прежний аватар уйдет, как слетает отжившая свое листва. И придет новый. Непременно альфа-самец по внешнему виду — в России по-другому нельзя, люди типа жалкого Димона годятся только на конституционные прокладки. И вот эта массовка, наконец, дождется своего звездного часа — и станет живой декорацией, сакральной жертвой, небесной сотней. И с радостью сложит голову за то, чтобы всего-навсего обновился аватар нашей абсолютной власти. Всё уже расписано. Никаких проблем не предвидится. Всё общество — послушная глина в наших руках. Так есть — и так будет всегда, во веки веков... О, уже подъезжаем к Бранденбургу...

— ...Ну, господин преемник, вперед, — сказал Скворцов. — Все уже уселись, ждут.

Увалов с женой Лилией, а также помощники «лидера российской оппозиции» вошли в самолет, предъявив посадочные талоны.

Когда «оппозиционер», в зеленой куртке и в медицинской маске, прошел в салон, раздались аплодисменты. В качестве пассажиров там было очень много журналистов.

— Здравствуйте, Александр!

— Привет всем! — уверенно ответил Увалов. — Я хочу сказать большое спасибо. Я надеюсь, что мы с вами долетим. Я уверен, что всё будет абсолютно прекрасно. Я сегодня очень, очень счастлив!

— Скажите, вы не боитесь ареста по прилету? — спросили Александра.

— Меня арестуют? Меня арестуют? Это невозможно!

Увалов дошел до тринадцатого ряда и уселся у окна. Рядом разместилась его жена...

Самолет вскоре взлетел и взял курс на Россию.

— Ну что, Саш? — сказала Лилия мужу. — Водочки бы сейчас, да? Домой летим...

Минск, 16 марта 2021 года

Профессор Огарёв сидел с дочерью в рабочем кабинете.

— Значит, у Максима всё хорошо? — спросил отец.

— Да, более-менее. Ходит уже без палочки, хоть и хромает пока. Вернется ли в ОМОН — пятьдесят на пятьдесят. Но, в любом случае, без службы не останется. Может, действительно пора ему задуматься о высшем образовании.

— Да, годы идут, надо бы...

— А я на защиту скоро выхожу... — сказала Наташа.

— Отлично...

Они помолчали.

— А твои открытия — как с этим? — спросила девушка. — Что-то новое понял? Будешь публиковать?

— Пока нет. Как раз сейчас занимаюсь визуализацией приходящих образов. Чтобы это отображалось на экране и записывалось в мультимедиа-файл. На основе самых передовых технологий. А что касается того, понял ли... Наверное, начинаю понимать.

— И что же конкретно?

Профессор немного подумал.