Чаша полыни. Любовь и судьбы на фоне эпохальных событий 20 века

Настоящее искусство — аполитично, а высокий дар художника — не от Бога. Ведь чем крупнее дар, тем несчастнее его носитель. Тот, кто осваивает рисковые зоны человеческого бытия, чаще других соприкасается с головокружительной бездной. Великие творцы с такой фатальностью погружаются в вихрь противоречий, что невозможно не заметить тут некоей закономерности. Они, лелеющие в душе идеал Мадонны, оказываются вдруг в пучине содома. Их терзают кошмары, и манят запретные желания. Они чаще других впадают во мрак безумия, становятся наркоманами, прибегают к суициду, как к единственному выходу из ситуации. В жизни они невыносимы, ненадежны, порочны, лживы. У таких людей на дне жизненного сосуда плещется безумие. Им ли спасать мир?

Нет, дорогой друг. Если что-то и спасет мир, так это заложенное в человечестве неукротимое стремление к свободе, которая никогда не гарантирована от насилия, следующего за ней по пятам.

Всякой тирании рано или поздно наступает конец. Хиреют единственно верные учения. Насытившись человеческой кровью, подыхают тираны. Лишь идея свободы торжествует вновь и вновь, ибо она неистребима, как мировой дух, пронизывающий все, что мы видим вокруг нас.

Меня же больше всего беспокоит сатанинская ненависть Гитлера к евреям. Всего полгода назад этот ублюдок пришел к власти, а тысячи немецких евреев уже успели испытать дискриминацию, унижения, потерю имущества. Им отказано в возможности зарабатывать на жизнь, их гонят с улиц и площадей. Им даже запрещено сидеть на скамейках в парках. Но поразительнее всего, что, несмотря на все это, они не торопятся уезжать и надеются на какое-то чудо, которое все изменит.

Они не понимают, что и ассимилированные евреи хороши для погромов, теоретически обоснованных в Германии еще Лютером. Ты ведь помнишь, с какой высшего накала ненавистью обрушился на евреев этот неистовый человек: «Страстное желание еврейских сердец уповает на тот день, когда они смогут поступить с нами, язычниками, как поступали в Персии во времена Эсфири и Мордехая. И как же евреи обожают эту книгу, оправдывающую их кровожадность, мстительность, злобу диких зверей, губителей людей. Никогда еще солнце не светило народу более кровожадному и мстительному».

Что это, как не призыв к погромам?

А помнишь, как гениально ты объяснил мне иррациональную природу антисемитизма? Ты сказал, что сначала собака не любит кошку, а аргументы придумывает потом.

Если бы ты знал, как я хочу бросить все и приехать к тебе на Капри, хотя бы на несколько дней, чтобы оттаять душой.

А охотнее всего я поселился бы рядом с тобой, послав к черту все «измы». Разве не прекрасно было бы слушать, как шумит море, и говорить обо всем на свете, как и приличествует двум мудрым евреям?

Кстати, совсем недавно я навестил Мартина Бубера, с которым знаком еще со студенческих времен. Так он вполне серьезно уверял меня, что у евреев учатся мудрости даже черти. В доказательство Бубер рассказал притчу о Беште (рабби Исраэле Баал-Шем-Тове). Думаю, он ее сам придумал:

«Однажды Бешт увидел беса, который куда-то спешил с книжкой в руке. Бешт щелкнул пальцами, и бес остановился.

— Что это за фолиант и куда ты его тащишь? — спросил Бешт.

— То, что ты называешь фолиантом, величайшая из книг, написанных человеком. Я же спешу на шабаш нашей братии, дабы приобщить ее к этому кладезю премудрости.

— И кто же сотворил сей, так полюбившийся вам, нечистым, „кладезь премудрости“?

— Ты всерьез или шутишь? — удивился бес. — Ты и сотворил.

Тут понял Бешт, что кто-то из его учеников тайком записывает его проповеди.

Собрал он их всех и спросил:

— Кто тут из вас записывает за мной?

Поднялся один из учеников и сказал, потупившись:

— Это я нарушил твой запрет, рабби. Прости меня.

— Хорошо, — сказал Бешт, — но больше никогда так не делай. А сейчас принеси записи.

Просмотрел их Бешт и произнес:

— Ничего подобного я никогда не говорил».

Здорово, не правда ли?

Но притча эта укладывается, как очки в футляр, в блестящий афоризм принадлежащий одному русскому поэту: «Мысль изреченная есть ложь».

Так что я думаю, что слухи о еврейской мудрости все же несколько преувеличены. Вне конкуренции только беспредельное наше упрямство.

Но вернемся к Германии. Динамика воцарившегося там режима такова, что новая мировая война становится лишь вопросом времени. Разве можно себе представить импульсивного Гитлера любующимся альпийскими закатами в своем горном замке в Берхтесгадене, в то время как немецкий народ пьет пиво и наслаждается пасторальной жизнью? Война уже маячит где-то там, впереди, и я не сомневаюсь, что под ее покровом Гитлер приступит к тотальному уничтожению евреев.

Сейчас я нахожусь в Вене, где встречусь с Лионом Фейхтвангером. Я буду просить его обратиться к немецким евреям с призывом покинуть Германию, пока это еще возможно. Может, его авторитет на них подействует.