Чаша цикуты. Сократ

   — Да, да, — сказал Симон, садясь на край тюка и приглашая Сократа сделать тоже. — Я записал тогда твой ответ и при случае покажу тебе его. Но вот он, как я его помню: «Поступай как хочешь, — сказал ты мне тогда, — всё равно раскаешься». Женюсь — раскаюсь, не женюсь — раскаюсь. Я подумал тогда, что проще не жениться: хлопот меньше.

   — Не всякие хлопоты в тягость, Симон. И тюк и женщина могут быть по весу одинаковыми. Но скажи мне, что нести легче? Не женщину ли, Симон? — Сократ толкнул Симона плечом. — И если женщина тяжелее тюка, всё равно она легче. Неся на руках женщину, ты не стал бы прятаться за стену, верно?

   — Я бы отнёс её в сад, — засмеялся Симон.

Сократ развернул на коленях тряпицу с лепёшками, и они стали есть.

   — Я — оттуда, ты — туда. Зачем? — спросил Симон.

   — Ты несёшь тяжёлую ношу домой, а я — в Пирей, — ответил Сократ.

   — Но где же она?

   — Здесь, — похлопал себя по груди Сократ. — Погружу её на корабль и вернусь. — И чтобы сменить тему разговора, спросил: — Не был ли ты в лавке Эвангела?

   — Я уже забыл вкус вина, — ответил Симон. — А к Эвангелу без денег нечего соваться. Да и матросы там пьянствуют — в два счета могут поколотить.

   — Много ли матросов?

   — Едва ли не вся команда доблестной «Саламинии». Она стоит как раз у причала возле лавки Эвангела.

Последнюю лепёшку Сократ завернул в тряпицу и сунул её в руки Симона.

   — Тебе нужнее, — сказал он. — А я пообедаю у Эвангела.

Симон не стал противиться, спрятал свёрток за пазуху.

   — А теперь скажи мне, Симон, — попросил Сократ, — что самое дорогое в жизни? Слава, богатство, здоровье, семья, свобода, любовь, дружба, отечество, мудрость, покой? Что бы ты выбрал как самое прочное, самое надёжное?

   — То, без чего всё остальное невозможно, — ответил Симон, подумав.

   — Без чего же невозможно всё остальное, Симон?

   — Без самой жизни.

   — Это так, — согласился Сократ. — Но что такое сама жизнь без всего того, что я назвал? Не то ли, что и дерево без листьев, без ветвей, без корней, без коры? Разве мы не называем такое дерево только бревном?

   — Да, называем.

   — Стало быть, бревно — это уже не дерево?

   — Да, это бывшее дерево, Сократ.

   — А жизнь, лишённая всех благ, — это уже не жизнь?

   — Пожалуй, что и не жизнь.

   — Если не жизнь, то, значит, смерть? Ведь между жизнью и смертью ничего нет, Симон?

   — Да, между жизнью и смертью нет ничего, — согласился башмачник. — Кто жив, тот не мёртв, а кто мёртв, тот не жив. Ничего другого придумать нельзя.

   — А больной человек — он жив или мёртв? — спросил Сократ.

   — Скорее жив, чем мёртв. Больных не хоронят, а мёртвые не выздоравливают.

   — Что нужно больному для выздоровления?

—Чистый воздух, хорошая пища и тепло, Сократ. Ещё лекарство, — добавил Симон, подумав.

   — А не так ли действуют на больного человека лекарства, как чистый воздух, хорошая пища и тепло?

   — Пожалуй, что так: они очищают дыхание, разгоняют кровь и согревают тело.

   — Кто может помочь одинокому больному человеку, Симон?

   — Это всем известно, Сократ, — улыбнулся Симон, потому что вопрос показался ему самым лёгким из всех. — Родители, братья, сёстры, дети, жена, если болен мужчина...

   — Стало быть, семья, родственники?

   — Да, родственники, Сократ.

   — А если родственников нет?

   — Тогда друзья, — сказал Симон. — Конечно же, друзья! Кто же ещё?!

   — Ты прав, Симон. Если у человека нет родственников, их не купишь и за деньги. К тому же больные не женятся и не рожают детей. Даже не все здоровые женятся. Так ли, дружище Симон?

   — Так.

   — Родственников нет, а друга можно найти.

   — И это правда, Сократ.

   — И вот получается, Симон: когда человек лишён всего, даже здоровья, ему нужен друг. Как чистый воздух, как здоровая пища, как тепло. Так что бы ты выбрал как самое необходимое и самое прочное в жизни, Симон?

   — Друга, Сократ. Это точно: я выбрал бы друга. И старался бы для него, как для самого себя. Правильно? Ведь это одно и то же: заботиться о друге — значит заботиться о самом себе. У кого нет друга, у того уже нет ничего.

   — Но к этой мысли привела тебя твоя мудрость, не так ли, Симон? — спросил Сократ, поднимаясь с тюка.

   — Что ты хочешь этим сказать, Сократ? — забеспокоился Симон. — Не то ли, что человеку прежде всего нужна мудрость?

   — Нет, — успокоил Симона Сократ. — Я хотел сказать, что мудрый из всех благ выбирает дружбу. И тот, у кого есть друзья, мудр. Но глупцов много.

   — Да, глупцов много, — согласился Симон, взваливая на себя тюк.

   — Спасибо, — сказал ему Сократ, помогая приладить тюк. — Большое тебе спасибо, Симон.

   — За что ты благодаришь меня? — удивился Симон.

   — Конечно, за истину, — ответил Сократ. — Ты нашёл, что для друга надо стараться, как для самого себя.

Симон потащился в Афины, домой, а Сократ продолжил свой путь в Пирей, к Эвангелу.