Часослов Бориса Годунова

В три ряда стоят здесь длинные богатые столы, по десяти столов в каждом ряду, но половина мест за теми столами пустуют. Где же остальные?

Кто – в войске Самозванца, кто – в своем имении отсиживается, ждет, когда пройдут лихие времена.

Парчой и бархатом покрыты длинные скамьи, да неуютно, неудобно сидеть гостям на этих скамьях – не знают гости, что будет завтра, идет на Москву войско иноземное, во главе того войска идет воскресший царевич.

Что принесет этот царевич московским людям?

Кому-то – почести и казну, кому-то – опалу и смерть…

Стихли трубы, отгудел колокольный звон, наступила гулкая тяжелая тишина.

Вошел в палату Борис Федорович.

Всего семь лет просидел он на московском престоле, а как за те годы изменился!

Был он красив лицом, крепок телом, на щеках румянец играл, как вешняя заря, глаза пылали, как у ясного сокола. Сейчас же стал бледен, глаза потухли, спина ссутулилась.

В дорогие парчовые одежды облачен государь, жемчугом и самоцветами расшитые. Но не красят его те одежды, не сверкают те самоцветы.

Не стар еще годами государь, в самом возрасте, но подточили его заботы и невзгоды, подточила его тайная вина, как червь точит крепкое с виду дерево.

Зашептались царедворцы – болен государь, недужен. Одной ногой стоит он уже в могиле. Сможет ли устоять перед Самозванцем? Удержит ли в руках кормило государства московского?

А что, если умрет государь?

Какой бы ни был, он – царь, ему крепкую присягу давали, ему клялись хранить верность. Кроме того, Борис хитер, ловок, опытен и расчетлив в придворной игре, умеет, когда нужно, привлечь к себе сердца людские, умеет составить хитрую интригу. Сможет ли заменить его наследник, царевич Федор?

Зашептались царедворцы, но все же встали, хоть и неспешно, поклонились государю.

Медленно прошел Борис между рядами столов, медленно прошел, оглядывая гостей, пытаясь прочитать по их лицам тайные мысли, пытаясь понять – кто из них верен от всего сердца, кто затаил в душе злобу и предательство?

Дошел царь до своего места, до высоких резных кресел, покрытых тяжелой парчою, остановился перед креслами, окинул взором приближенных, поклонился на все стороны, прочел молитву, перекрестился, сел в кресло.

Сели и гости царевы. Сели, заговорили промеж себя вполголоса.

Оглядел царь гостей, поднял полный кубок и проговорил:

– Первую чашу хочу я выпить за воеводу моего Петра Федоровича Басманова!

Поднялся Басманов, поклонился.

– Утешил ты меня, боярин! Разбил нечестивого Самозванца! Теперь можно мне спокойно умереть…

Удивленно взглянул Басманов на царя: