Часовой

— Давайте, — сказал он. — Начинайте съемку. Официально вы больше не член этого вашего Братства. А как только появятся мысли снова в него вступить, смотрите это кино. И вспоминайте. В следующий раз то же самое будет с вашим домом. При этом вы будете в нем. Когда ваши друзья очухаются, передайте им все, что я вам сказал. То же самое относится и к ним. И ко всем остальным вашим знакомым.

Ричер вернулся к зданию мастерской. Сунул футболку в топливную трубку оранжевой машины. Отверткой затолкал ее поглубже. Подождал, пока футболка пропитается бензином. Поджег. И пошел прочь.

Глава 26

Оставив позади полыхающую мастерскую, Ричер одним духом промчался пару миль, остановился и набрал номер Уоллуорка.

— От Фишер опять ничего, так? — спросил он, когда тот откликнулся.

— Еще нет — сказал Уоллуорк.

— И не будет.

— Не теряйте надежды, Ричер. Прошло всего несколько часов. Вы же знаете, русские очень осторожны.

— Клостерманн не русский. Он нацист.

— Простите, кажется, какие-то помехи на линии. Мне послышалось, что вы сказали, Клостерманн нацист.

— Да. Такой вот поворот.

— Рассказывайте.

— Я только что разговаривал с байкером. Кажется, папаша Клостерманна был военный преступник. Вот для чего Клостерманну нужен этот сервер. В нем должен быть какой-то разоблачающий его документ. А тут еще акция, которую он организует. Вы к этому готовы? Потому что, когда вы ее прихлопнете, это будет сенсация. Он хочет возобновить что-то вроде нюрнбергских съездов.[14]

Которые завершались созданием «Храма света».

— Если вы шутите, Ричер, то прекратите сейчас же.

— Какие уж тут шутки.

— А какую роль там играет байкер?

— Клостерманн склонил его организовать безопасность. На всякий случай, если вдруг припрутся «антифа».

— Хорошо. Значит, Клостерманн хочет устроить небольшой погром.

— Могу предположить. Вы же знаете, что эти ребята обожают погромы. Особенно с привкусом типа «мы против них». Им нужны свои демоны.

— Спасибо, Ричер. Я кое с кем свяжусь по этому поводу.

— У байкера и всех его дружков на груди наколка. Орел со свастикой. Они говорили, что они члены какого-то братства. Это могло бы помочь найти всех остальных. Но особенно торопиться не стоит. Сборище будет еще только двадцатого апреля. В день рождения Гитлера.

— Они обожают свою символику.

— Сейчас гораздо важней сосредоточиться на программе «Часовой». К русским Клостерманн не имеет отношения, значит у русских копии сервера нет. Они все еще охотятся за Резерфордом. И могут с испугу отозвать своего агента из Ок-Риджа.

— По крайней мере, сервер есть у нас.

— Ваши умники уже что-нибудь там нарыли?

— Нет.

— Тогда нам нужен план Б. Менее чем через сутки из Москвы прибудет их новый агент.

— Знаю. Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю. А если у вас появятся идеи, не стесняйтесь.

— Не буду. Но пока попрошу Резерфорда поискать в городском архиве информацию, которая испугала Клостерманна.

— Кстати, я кое-что вспомнил. Мы разыскали имя матери Клостерманна. Наталия Матусак. Подробностей о ней у нас, правда, маловато. Возможно, у нее это второй брак. Сейчас мы это проверяем. Хотя пока, вероятно, это не имеет большого значения.

Когда Ричер вернулся в мотель, Сара спала. Лежала поверх одеяла на кровати, на которую Ричер не ложился. Глаза под веками бегали. «Наверное, что-то снится», — подумал Ричер. Про дом на воде. Он потихоньку вышел и направился в офис за кофе и булочками с корицей. Когда вернулся, Сара еще не проснулась. Он поставил чашку с тарелкой на тумбочку, и через минуту она открыла глаза.

Они стали завтракать, и Ричер рассказывал Саре обо всем, что узнал, со всеми подробностями. Осмыслить это ей оказалось не так-то просто. Как бывший агент ФБР, она была в восторге от перспективы разоблачить и уничтожить неонацистскую организацию в стране. Особенно такую, которая пытается воссоздать гитлеровский «Храм света» в сельских районах Теннесси. Но ее очень тревожили и возможные последствия того, что программа «Часовой» попадет в лапы русских. И еще она очень боялась за Резерфорда. И за Фишер тоже. Они ни разу не видели друг друга, но Сара к этому агенту испытывала определенное чувство симпатии. Наконец она встала с кровати и направилась к двери в смежную комнату.

— Пошли. Под лежачий камень, как говорится, вода не течет. Займемся сервером. Может, нароем что-нибудь против Клостерманна.