Часовой дождя

Морис Мальгард, усатый, невероятно общительный человек, устраивал со своей прекрасной Иветтой пышные приемы, о которых шла молва по всей округе. Гости приезжали издалека, и Венозан превратился в очень модное место, куда все хотели попасть. Морис в цилиндре, с самодовольным видом встречал приглашенных на крыльце, оркестр играл вальс, а официанты разносили шампанское. Десять лет спустя к своей фамилии он прибавил название местности и украсил себя вымышленным титулом; хвастливое имя «Барон де Мальгард-Венозан» появилось не только на визитных карточках, но и на этикетках белого вина, которое он производил в течение нескольких лет. Претенциозный Морис умер от сердечного приступа в 1952-м, в возрасте семидесяти девяти лет. Его сын Франсуа, родившийся в 1908 году, унаследовал отцовский дом, но оказался лишен отцовского щегольства и бахвальства. Это был скромный, малоразговорчивый человек, который чувствовал себя очень неловко в этом огромном роскошном доме. Что же до его супруги Мирей, родом из Монтелимара, она в этой сельской местности просто умирала от скуки. Ей недоставало энергии и живости города: здесь никогда ничего не происходило, во всяком случае ничего интересного, только ветер, только деревья и лаванда до самого горизонта. Произведя на свет двоих детей, Поля в 1948-м и Мари в 1952-м, она сочла, что выполнила свой долг. Пока дети росли, она оставалась в Венозане, но когда сыну исполнилось двенадцать, она вступила в тайную связь с фермером из соседней деревни. Через пять лет Франсуа без особых возражений согласился дать ей развод. Мирей вторично вышла замуж и уехала, а Франсуа встретил учительницу младших классов Брижит; она была вдовой, и у них завязались отношения. Он никогда бы не решился воспользоваться незаконным титулом отца, который этот интриган Морис присвоил себе и ставил на всех документах.

В течение последующих двух десятков лет, когда имением управлял нерешительный Франсуа Мальгард, сияние Венозана изрядно померкло. В отличие от отца Франсуа не обладал деловой хваткой, его предприятиям недоставало уверенной руки. Производство упаковочного картона постепенно приходило в упадок. Управлять домом он тоже не умел. Зимой необъятных размеров помещения вымерзали без центрального отопления, несмотря на огромные камины. Венозан был выстроен на возвышенности, поэтому начиная с декабря там нередко уже лежал снег. Сады, которыми так гордился Морис, были заброшены, зарастали сорняками и колючими кустарниками. Сырой неухоженный дом покрывался трещинами. В некоторых комнатах протекали потолки.

В 1970-м, в возрасте шестидесяти двух лет, Франсуа Мальгард скончался от рака печени. Его двадцатидвухлетний сын Поль поселился неподалеку от Венозана, в Бюи-ле-Барони, где работал ландшафтным дизайнером. Поль и его сестра Мари унаследовали отцовский дом в равных долях, но вскоре было решено отдать его Полю. Мари была помолвлена с одним угрюмым типом, фермером из Леон-де-Винь, который не собирался вкладывать в Венозан ни единого сантима. Поль обосновался в доме зимой 1970-го. Его ждала огромная работа – заниматься садами, дендрарием, самим домом, и все это при весьма ограниченных средствах. Но этой деятельности, требующей большого труда и рассчитанной на долгий срок, он отдавался душой и телом. Забыв обо всем, он работал день за днем, ему помогали друзья, живущие неподалеку, которые прекрасно знали эти места и любили их, как и он сам. При этом он не собирался подражать своему деду-сумасброду, не устраивал роскошные приемы и вечеринки.

Шесть лет спустя, к моменту встречи с Лоран, Полю удалось превратить родные места в настоящий рай на земле.

* * *

Когда на следующее утро, где-то в начале десятого, Линден проснулся, за окном по-прежнему стояла серебристая завеса дождя. Он послал матери эсэмэску, чтобы узнать, как Поль. Лоран тут же ответила: «Хорошо! Мы сейчас завтракаем, присоединяйся!» Приняв душ, он спустился в ресторан возле холла. Отец был по-прежнему бледным и каким-то одутловатым. Склонившись над тарелкой, он ел хлопья. Движения казались замедленными. Зато Лоран выглядела чересчур жизнерадостной и широко улыбалась. Ну и что, что дождь! Они все равно пойдут в музей: она купила два билета через интернет, а если кто-то устанет, всегда можно отдохнуть, в музеях для этого есть места. Тилья? Еще спит, как всегда. Линден мягко заговорил с отцом, спросил, как он себя чувствует. Отец отвечал тихим, охрипшим голосом. Глаза под воспаленными веками слезились. Он был так не похож на себя, и Линден, не привыкший видеть его таким, недоумевал, почему он не обратился к врачу.

«Врач не нужен, – ответил отец все тем же слабым голосом. – Со мной все в порядке».