Часовой дождя

Когда несколько дней спустя Кэндис увидела эту черно-белую фотографию, у нее перехватило дыхание: запрокинутое к небу бледное лицо Поля, руки, прижатые к мокрым от слез щекам. За его спиной вырисовывались угольно-черные стволы деревьев, но неисправный затвор внес в снимок свои коррективы: на коре виднелись какие-то призрачные тени, и деревья были похожи на окровавленные останки. Это было нечто невероятно волнующее и пронзительное. Можно она покажет фотографию приятелю-журналисту? Он как раз ищет снимки урагана, что-нибудь небанальное. Линден согласился, уверенный, что ничего из этого не выйдет. В июне он сдал экзамены и получил аттестат, и сейчас работал в фотолаборатории у площади Бастилии, не слишком представляя себе, что будет делать дальше. Он стоял за кассой, занимался заказами и доставкой. Проведя три года в Париже, он не собирался возвращаться в Севраль и Венозан: его зарплата позволяла ему не торопиться с решением и подумать. И хотя жить вместе с Кэнди было вполне приятно, все же ему хотелось немного независимости.

Фотография была опубликована в «Геральд трибюн» в начале января 2000 года, и на Линдена Мальгарда обрушился шквал звонков. Он может прислать портфолио? Поразительный черно-белый портрет Арбориста, обхватившего голову руками, с залитым слезами лицом, когда он смотрел на разоренный ураганом парк Версаля, не остался незамеченным. Но никакого портфолио у Линдена не было, только несколько личных работ, которые он не собирался обнародовать. И хотя он, конечно, радовался этому вниманию к своей фотографии, показать свои работы не мог. Родители упрекали его за нерешительность, убеждали, что он должен стать профессиональным фотографом. «Он не готов! – кричала по телефону Тилья из своего Биаррица, держа у груди маленькую Мистраль. – Ему же и девятнадцати нет, дайте ему время подумать!» И он остался в своей фотолаборатории, затем несколько месяцев спустя подал документы в Школу визуальных коммуникаций, не надеясь, что его примут. На устном экзамене, когда он показывал свои работы, одна преподавательница заявила, что уже видела фотографию «Арборист» и хорошо ее помнит. Родители и тетка оплачивали его занятия все три года обучения, с 2000 по 2003 год. Во время учебы Линден продолжал работать в разных фотолабораториях, был приглашенным фотографом на праздниках, свадьбах и конференциях. Эти доходы позволяли ему оплачивать небольшую студию, пока в 2005 году он не заключил свой первый серьезный контракт и не смог перебраться в более удобную квартиру на улице Брока.

«Можно я сама тебя сфотографирую, один раз, – сказала мать, беря у него из рук „лейку“. – А, так это все та же старая штуковина? Как тут свет ставить, куда нажимать?»

Линден улыбнулся, забрал у нее аппарат, быстро его настроил. Обхватил Тилью за плечи и притянул к себе. Она скорчила рожу. Давайте без глупостей, нахмурилась мать, ей хотелось получить хорошую фотографию своих детей. Поль наблюдал эту сцену с мягкой улыбкой на лице, которое по-прежнему отличалось нездоровой краснотой. Почему у него такой заторможенный вид? – недоумевал Линден. Отец был не слишком разговорчив, к этому все привыкли, но теперь глаза его казались настолько пустыми, не выражали вообще никаких эмоций, словно все ему было безразлично, словно Поль то ли дремал, то ли был пьян. Лоран жаловалась на плохую погоду, которая нарушила все их планы на сегодняшний день, а она так старалась, придумывала. Она планировала посещение нескольких музеев, небольшую прогулку по Сене, чаепитие в кафе-кондитерской.

«Можно сходить в кино, – предложила Тилья, демонстрируя свой привычный практицизм. – В зале не капает».