Часть Азии. Ордынский период

Перед началом кампании собирался военный совет, в котором участвовали все командиры соединений. Разведчики, заранее посланные в выбранную для вторжения страну, сообщали добытые сведения. Специальные интенданты-юртчи определяли места стоянок и пастбищ для каждого из корпусов. Обязательно обзаводились проводниками, хорошо знающими неприятельские земли. Впереди, на расстоянии одного-двух переходов от основных сил, двигались передовые отряды, которые убивали всех встречных, чтобы весть о вторжении дошла до врага как можно позже.

Обычно монголы шли несколькими колоннами, и каждой был назначен свой маршрут. Между корпусами курсировали летучие отряды разведчиков и фуражиров. Связь поддерживалась через курьеров и систему дымовых сигналов.

Не зная, с какой стороны ждать главного удара, неприятель обычно отступал к какому-нибудь укрепленному пункту – городу или крепости. Монголы оставляли заслон, блокировавший осажденных, и двигались дальше. Главной целью было уничтожение основного вражеского войска. Вынуждая противника сжиматься в кулак, полководцы Чингисхана замыкали кольцо окружения, действуя по хорошо им знакомой технологии «большой охоты». После сражения, неизменно заканчивавшегося победой монголов, мало кому из окруженных удавалось спастись.

Монгольская конница. Персидская миниатюра XVI в.

Монголы и Вермахт

Множественность одновременных ударов, стремительность перемещений, запирание противника в «котлы» – всё это поразительно напоминает тактику немецких «блицкригов» и танковых прорывов времен Второй мировой войны. И сходство это неслучайно.

В тридцатые годы ХХ века известный британский военный историк Б. Лиддел Харт опубликовал серию работ, в которых подробно рассматривал военное искусство Чингисхана и Чингизидов. Лиддел Харт писал, что монголы добивались своих побед, эффективно комбинируя два стратегических правила: никогда не наносить лобовых ударов и максимально дезориентировать противника.

Как выяснилось уже после войны, немецкий Генштаб решил взять монгольскую методику на вооружение, заменив летучие отряды авиацией, а ударные части – танковыми корпусами. Пехоту немцы превратили в стремительную «конницу», посадив ее на танки и бронетранспортеры.

Гудериан и не скрывал, что почерпнул идею танковых клиньев из статей Лиддела Харта.

Нет никаких сомнений, что в стратегическом отношении монгольская армия XIII века намного опережала свое время и стояла неизмеримо выше всех оппонентов, с которыми ей пришлось иметь дело. Она воевала не числом, а умением (хотя отлично умела использовать и численное преимущество, если оно было), притом обычно одерживала победы, неся незначительные потери.

Психологическая война

Чингисхан стремился деморализовать противника еще до того, как придет время генерального сражения. Вероятно, это был первый завоеватель, сознательно и расчетливо использовавший методику психологической войны.

Специальные лазутчики заранее распространяли слухи о неисчислимости монгольских полчищ и о жестокой каре, которая ожидает всех непокорных.

Монголы действительно, до последнего человека, безо всякой пощады, уничтожали гарнизоны и отряды, вступившие с ними в бой, но обязательно давали нескольким пленным сбежать, чтобы те разносили панические слухи.

Прагматическая жестокость, присущая Чингисхану, в полной мере отразилась на способах ведения войны, применявшихся его полководцами. В массовых убийствах, которые они практиковали, не было ни садизма, ни зверства – одна деловитость.

Modus operandi у завоевателей был следующий. Если осажденный город не сдавался без боя, всё население вырезалось – чтобы другим было неповадно. Если же жители проявляли покорность, их выгоняли за стены и начинали сортировать. Полезных (например, ремесленников) отводили в одну сторону, физически сильных – в другую, а «бесполезных» хладнокровно убивали. Тем временем в пустом городе методично, квартал за кварталом, из домов вывозилось всё ценное.