Частного сыщика заказывали? Последний шанс (сборник)

– Вот-вот, – продолжала я атаку. – Сколько, например, вы выпили в среду?

– Так. Две кегли пива, красного вина фужеров пять, ну и водки…

– Ничего себе! Это все на пару с Макаром или в одиночку?

– В одиночку. Макар вообще пил очень мало. У него печень барахлит, с тех пор как в детстве желтухой переболел. Чуть переборщит в еде или спиртном, сразу загибается.

Бич «новых русских» – болезни органов пищеварения. Пожрать любят до отвала – шашлычки, балычки, икорка, а меры не знают. Рано или поздно у кого желудок, у кого поджелудочная выходят из строя, начинаются мучения, диеты и бесконечные траты на лекарства и докторов. Вывод: полезно быть бедным и голодным, как я. Я сокрушенно покачала головой.

– Не повезло бедолаге. А много народу гуляло?

– Всего человек двадцать. Погудели мы знатно. Дым коромыслом до потолка стоял. Бутылки били, на столах танцевали, народные песни пели…

Лариса откинулась на спинку стула и прикрыла веки, погрузившись в воспоминания. Но я выяснила еще не все подробности того вечера и не отставала с вопросами:

– А сидели где?

– Сначала на улице. Потом зачем-то внутрь забрались. Хотя ни дождя, ни ветра не было.

– Может, шумели сильно? Песни пели, шампанским стреляли…

– Шампанское как раз не пили. А здесь мы шумели еще сильнее, чем снаружи. Дискотеку устроили. Столики мужики сдвинули, Макар динамики на середину вытащил. Шабаш начался – собственного голоса не слышно.

– Бедные жильцы! Не спускались вас утихомирить? Или охрана не пропустила?

– Ох, Татьяна, такой прикол, – Лариса засмеялась. – Представляешь, охраннички наши крепились, держались, а к двенадцати расслабились, стали то рюмочку, то стопочку опрокидывать и упились, в конце концов, до поросячьего визга. С нами барыню отплясывали, рыдали в обнимку на полу.

– Безобразие! А как же их прямые обязанности?

– Вы совершенно правы! – Тень негодования пробежала по ее красивому лицу. – Из-за этих бездельников я чуть заикой не стала!

– Расскажите, пожалуйста! – Я насторожилась.

– Часа в два ночи мне потребовалось в туалет. Кстати, их тут два: для работников – рядом с черным выходом – и для посетителей. В последнем закрылась парочка, и мне пришлось топать в служебную часть. Туда доползла удачно, обратно выхожу и как заору!

– Почему? – подала я голос в нужном месте.

– На меня из темноты коридора двигалось какое-то чудовище!

– А-а-а, – это вслух, а про себя: белая горячка, классическая картина.

– И не сразу до меня дошло, что меня испугал до полусмерти старый вонючий грязный бомжик.

– С веничком? – прошептала я в восторге.

– Да. Вы его здесь видели? Он и раньше все время норовил мимо охраны проскочить – погреться, бутылки собрать. Если хотели выгнать, делал вид, что делом занят, подметает. Но я-то с пьяных глаз не сообразила, чуть не обделалась со страху, хорошо, в туалет сходить успела.

– Кошмар. Не приставал?

– Не смеши. Он в обычном состоянии на ногах еле держался, а тогда уже успел где-то набраться похлеще меня. Когда мы, оба покачиваясь, сошлись посередине коридора, разойтись, конечно, было проблематично. Старикан меня за руку уцепил и ну лопотать. Бредил, наверное, алкаш.

– О чем?

– Чушь несусветную. Статуя, говорит, вознеслась. Я спрашиваю: какая такая статуя? А он: которая на площади. Наклонился, перегаром на меня дышит и одно и то же повторяет: «Божий промысел, на небеса вознеслась, чудо!»

Я молчала, переваривая. Лариса передернула плечами, допила кофе и продолжила:

– Настоящая пытка – психологически-ароматическая. Если бы не Макар, я бы загнулась. Он меня искал уже, выглянул в коридор, а я там с бомжиком обжимаюсь. В прямом смысле. Макарка психанул, меня уволок, на охранников наорал, они даже по стойке «смирно» вытянулись, отправил их наводить порядок. Думаю, выгнали они старикана взашей и припугнули чем-нибудь. Сегодня я его не видела.

Я печально высморкалась. Дело спорщиков, за исключением мелочей, было разрешено. Макаркины ребятки, подстегнутые алкоголем и хозяйской руганью, насмерть забили маленького бомжика. Он попытался убежать, и они открыли пальбу из служебного оружия. Выстрелы слышали азартные бессонные мужички. Как говорится, се ля ви. Убийство произошло. А Макар боится, что я выведу его на чистую воду.

Я крутила в пальцах чашку, не прислушиваясь к вещающей в похмельном синдроме Ларисе. Меня занимало другое. Сложилась странная ситуация: несколько серьезных и весьма занятых людей, включая меня, обеспокоены судьбой и возможной гибелью какого-то бомжа. Всеобщий альтруизм? Справедливость для всех и каждого? Абсурд. Мне за расследование платят «зелененькими», а они на дороге не валяются и на липах не растут. У старого алкоголика не было ни квартиры, ни денег, ни родственников. Или дело вообще не в бомжике, или…

Докрутилась. На пол, звонко звякнув, упала моя ложечка. Я дернулась было поднять, задела локтем и сбросила ложку Ларисы, лежавшую с краю. Словно слон в посудной лавке.

– Да ладно тебе, подберут, – спокойно среагировала Макаркина подруга и постучала длинными ногтями по блюдечку. – Где мотаются? Обленились совсем, нахалки.

Я махнула рукой и полезла под стол, буркнув: