Частный капитал в СССР

Этот список можно было бы очень значительно продолжить. В общем из 31,5 млн. руб. вкладов частых лиц приходится на вклады тех капиталистов, кого мы кредитуем, не более 8 млн. руб. Следовательно, те частные фирмы, которым наши банки оказывают денежный кредит, получили от нас около 100 млн. руб. сверх того, что внесли нам

. Это и составляет величину чистого денежного кредита, какой государство оказывает частному капиталу (сверх кредита под госзаймы). Эта сумма даёт возможность частным капиталистам организовывать такого рода деятельность, которую они без этого кредита развить бы не могли.

Бывают иногда в этом отношении примеры совершенно сногсшибательного свойства. Вот, например, наши грузинские товарищи долго удивлялись тому, как боржом — боржомская вода распространяется по всему СССР частным предпринимателем Кебадзе. Этот Кебадзе является контрагентом Грузинского Курупра (орган Наркомздрава, ведающий боржомом) и, по их сведениям, был человеком без денег, а между тем боржом распространяет и в Сибири, и в Москве, и в Ленинграде, и в других местах. Каким образом он это делает? А очень просто. Он берёт боржом у Курупра, затем закладывает его в Госбанке, либо даже Курупр учитывает в Госбанке векселя этого частника, получается 200 тыс. руб. Кебадзе везёт боржом в Москву, в Москве получает ещё кредит и т. д. (Вообще обследованием НК РКИ установлено, что часто одна и та же частная фирма получает денежный кредит одновременно в разных наших банках.) Это оказывается настолько выгодным, что предприимчивый Кебадзе рассчитывал уже открыть экспорт боржома в крупные города Америки и даже отправил вагон боржома Форду. В июне 1926 г. на Малом театре в Москве висит плакат: «Представитель НКЗдрава — Кебадзе» («Красная вечерняя газета» от 4 июня 1926 г.).

Химический завод «Калорифер» (частный), якобы выпускающий перетопленное сало, хочет кредитоваться в Госбанке. Госбанк поручает своему агенту посмотреть завод. Завод оказывается «работающим на полном ходу» и получает кредит в Госбанке. Оказывается впоследствии, что этот выпуск сала был единственным в практике этого завода за весь год, его выпустили исключительно для агента Госбанка. Это дело слушалось в Московском губернском суде в 1926 г. (из материалов т. Кондурушкина).

А другой завод, мыловаренный, работал «беспрерывно», но, как оказалось потом, всегда варил одну и ту же массу. Когда бы ни пришёл агент Госбанка на завод, на заводе всегда имеется запас массы для переварки и дежурный человек, чтобы его варить. Но вся эта махинация начинается только тогда, когда идёт агент Госбанка для осмотра.

А вот восемнадцатилетний мальчик, по фамилии Бравый; он организует товарищество «Древпром» с капиталом в 100 руб. Товарищество это получает кредит в Госбанке и через два-три месяца ворочает делами, ставит 75 тыс. лопат железным дорогам и т. д. В силу практической трудности контроля над тем, как пользуется частный капитал получаемым кредитом и насколько имеется основание для кредитования, кредиты Госбанка частнику превращались порою в средство добавочного вскармливания частного капитала без пользы для страны.

Между тем надо сказать, что штамп Госбанка означает такое же почётное клеймо на коммерческом рынке, каким на старых золотых и серебряных изделиях служила «проба». Если частный предприниматель доставляет удостоверение о том, что он кредитуется в Госбанке, то это уже гарантия его солидности, ему открыт кредит в целом ряде государственных и кооперативных органов, с ним имеют дело как с надёжным человеком, и дела его развиваются очень хорошо — ибо предполагается, что Госбанк уже знает, что делает, и дальше проверять нечего.