Частный капитал в СССР

Советское государство в интересующем нас сейчас отношении тем отличается от буржуазного, что не относится к развитию капиталистических элементов в деревне ни благожелательно, ни хотя бы пассивно. Наоборот, Советское государство относится к такому развитию отрицательно и принимает ряд мер для укрепления социалистических моментов в сельском хозяйстве и для конечной победы их над капиталистическими, несмотря на наличность пока товарно-рыночных отношений. Совокупность этих мероприятий, достигнутые успехи и намеченная линия достаточно широко известны (сошлюсь, например, на мою книжку «Советская деревня»). Революция достигла несомненных успехов и в улучшении положения бедноты. У нас теперь, как и до революции, крестьяне (без батраков и без живущих вне городов рабочих, служащих, ремесленников и торговцев с их семьями) составляют около 75% всего населения. По сделанному т. Лениным

в 1916 г. расчёту, до нашей революции деление крестьян на слои было таким, что если бы оно сохранилось без перемен, то приходилось бы на бедноту 50%, на середняков 15% и на кулаков 10% всего населения (См. недавно напечатанную отдельным изданием, ранее не опубликованную статью Владимира Ильича — «Товарищи рабочие, идём в последний, решительный бой!»).

А теперь эти около 75%, какие составляют крестьяне во всём населении, делятся так:

— Крестьянская беднота — 21,7%.

— Крестьяне-середняки — 49%.

— Кулаки — 1,6%.

Беднота передвинута нашей революцией наполовину в середняки.

Но нас здесь сейчас интересуют не наши успехи, а итоги капиталистического накопления в сельском хозяйстве к 1927 г.

Вся чистая продукция сельского хозяйства за 1925/26 г. без оборотной её части (как корм скота и т. п.), по докладу на плановом совещании Госплана, опубликованному в «Плановом хозяйстве» № 3 за 1927 г. на стр. 46, в довоенных рублях составила около 7 600 млн. руб. по довоенным ценам. Причём из неё около 4 миллиардов довоенных рублей составляла натуральная часть (54%) — та, которая остаётся в хозяйстве, и около 3 600 млн. руб. (46%) — товарная часть, т. е. та, которая сельскими хозяевами отчуждается на сторону, продаётся. Вот нам и предстоит определить в частности, какую долю этой товарной части нужно отнести за счёт капиталистического предпринимательства, а какую — за счёт простого товарного трудового хозяйства.

Процесс нарастания капиталистических элементов в частном трудовом сельском хозяйстве сопровождается, естественно, разорением, выбытием из числа самостоятельных хозяйственных единиц другой части деревни — самых маломощных хозяйств. Двусторонний

характер судеб частного трудового сельского хозяйства при господстве товарно-рыночных условий пока ещё недостаточно преодолевается организованным вмешательством государства. При большем накоплении государственных средств государство сможет в гораздо большей против теперешнего степени помочь беднейшим слоям крестьян удержаться в сельскохозяйственном производстве. Для этого нужен гораздо больший сельскохозяйственный кредит, который дал бы возможность широким массам перейти к коллективному ведению хозяйства, а также к развитию трудоёмких его отраслей. Пока же колхозное движение остаётся сравнительно узким (оно охватывает около 1% крестьянского населения при наличности около 30% крестьянских дворов без рабочего скота) и пока размеры сельскохозяйственного кредита не могут быть нами быстро увеличены во много раз, как надо было бы, до тех пор неизбежен именно двусторонний характер процесса развития частного трудового сельского хозяйства.

Эта двусторонность маскируется при поверхностном наблюдении общим подъёмом сельского хозяйства страны. Кто посмотрит на статистические таблицы за ряд последних лет, тому сначала покажется, что происходит одностороннее передвижение вверх. Процент беспосевных делается меньше с каждым годом, хозяйство сеющих растёт во всех группах и т. д. На деле же тут не принято во внимание, что часть беднейших хозяйств вообще бросает хозяйство, вовсе ликвидирует его и выселяется — и потому больше не входит в статистические таблицы. Один слой вырастает наверху из частного трудового хозяйства в капиталистические сельскохозяйственные предприятия, другой слой, внизу, вовсе уходит из числа сельских хозяев — порывает связь с деревней, переселяется в города, забирает туда семьи. Известно, что в целом ряде фабричных районов теперь широко развернулось так называемое «индивидуальное жилищное рабочее строительство». Оно заключается в том, что поступивший на фабрику рабочий (вчерашний крестьянин) продаёт свою деревенскую избу и на вырученные деньги строит себе хибарку «на курьих ножках» вблизи фабрики или на окраинах города, чтобы не быть вынужденным к дорогой жизни «на два дома», чтобы не разлучаться с семьёй и обеспечить себя хоть каким-нибудь жильём при фабрике.