Часы Судного дня

— Проблема в том, что я не оператор, а проводник. Я не могу полноценно работать с реперами. Жена пыталась меня научить, но это едва не кончилось плохо. У меня остался ее планшет, и я могу активировать репер. Но я не могу построить резонанс, и нас, скорее всего, выкинет на Изнанку.

— Это опасно?

— По сравнению с тем, чтобы остаться здесь, безопасно даже крокодилу на клык давать, — грубо ответил он, но тон был, надо сказать, самый похоронный.

Чего-то он не договаривал, ну да чёрт с ним. У меня тут жена с ребёнком, и еды у них максимум на неделю, если экономить. Вряд ли жена сможет прокормить наш домашний цирк рыбалкой и охотой, тем более что ни снастей, ни оружия у неё нет.

— Если со мной что-то случится — а вероятность этого весьма велика, — вздохнул Андрей, — тебе придется самому искать выход. Я не знаю, как. В прошлый раз меня просто вырубило — если бы не жена, там бы и остался. Изнанку не зря называют еще «холодом» — она буквально вытягивает жизнь из человека, а я, как оказалось, к ней особо чувствителен. Есть надежда на то, что просто повезёт. Если бы не это, я бы, наверное, предпочёл тут остаться — меньше мучиться.

Обнадёжил, нечего сказать. Может, и хорошо, что я не знаю, на что иду.

Андрей завозился в темноте, доставая что-то из рюкзака. Сначала очень долго ничего не происходило, но потом чувство сквознячка в солнечном сплетении начало потихоньку усиливаться. Ощущение было похоже на то, которое бывало при открытии прохода в гараже, но… не совсем. Стало как-то неуютно, неприятно, внутри что-то провернулось — и мир моргнул. Когда я открыл глаза, мы были уже не в комнате.

Пустая каменная площадка, накрытая шатровым сводом на четырех колоннах, была похожа на крытый перекресток. В обе стороны уходили дороги, но разглядеть, куда они ведут, было невозможно. Такое впечатление, что мы оказались в белом полупрозрачном шаре из тумана — предметы вблизи были яркими, резкими и отчётливыми, но чем дальше, тем больше они расплывались и теряли цвет. Уже в нескольких шагах всё казалось блёкло-серым, очертания смазывались как через тонкую плёнку воды, а метрах в двадцати уже окончательно ничего нельзя было разобрать. Я оглянулся в поисках Андрея, и увидел его лежащим на каменном полу. Выглядел он настолько бледно и нехорошо, что мне в первый момент даже показалось, что умер, но нет — дышал, хотя и еле-еле. Рядом с ним валялась прямоугольная пластина из чёрного полированного камня, — вероятно, тот самый «планшет». Я засунул ее Андрею в сумку, поднял его в сидячее положение, присел, и рывком подхватил бессознательную тушку на левое плечо. Чёрт, это было тяжело! Я не такой уж богатырь, а весил проводник, пожалуй, килограмм восемьдесят. Этак и спину себе сложить недолго. Оставалось надеяться, что идти недалеко, потому что далеко я так не уйду.