Часы Зигмунда Фрейда

Мари Бонапарт шла по залу, наполненному нарядными, элегантными женщинами и мужчинами. Здесь собрался весь цвет европейской аристократии. Прием устраивала герцогиня Кобург-Готская, доводившаяся Мари троюродной теткой.

К Мари подошел ее дальний родственник, Альберт фон Манштейн.

– Ма-ари, – проговорил он, по привычке растягивая слова, – позволь представить тебе моего давнего друга. Это Георг Корфский, сын греческого короля, принц острова Крит.

– Как романтично… – проговорила Мари и только сейчас разглядела высокого молодого мужчину с зелеными глазами.

Сердце ее взволнованно затрепетало.

– Фогель? – проговорила она едва слышно.

– Принцесса, как вы узнали? – удивленно переспросил ее Георг. – В детстве меня и правда называли Фогель, то есть птица…

Сердце Мари сладко, мучительно забилось.

– Принцесса, вы подарите мне следующий танец?

Она протянула ему руку и вспомнила вдруг свой сон.

– Не в нашей власти хоть на мгновенье руки развести… – проговорила она едва слышно, но Георг расслышал ее слова и удивленно проговорил:

– Откуда вы знаете? Эти стихи… я никому их до сих пор не читал, никому не показывал.

– Они мне приснились.

– Как? Может ли такое быть?

 

– А были мы, как две строки о счастье,

И ты шептала – сердце отпусти…

 

И Георг продолжил:

 

– Еще течет, сверкая, сквозь меня

Река живая тьмы и наслажденья,

Река живая меда и огня,

Но нежность – только маска отчужденья…

Любимая моя, прости меня!

 

Через несколько месяцев все европейские и многие американские газеты, в которых имелся раздел светской хроники, опубликовали сообщение о помолвке принца Греческого и Датского Георга, временного правителя суверенного острова Крит, и принцессы Мари Бонапарт, внучатой племянницы императора Наполеона Первого.

Вернувшись к себе домой, Юрий не находил места. Он ходил по квартире взад-вперед, как дикий зверь по клетке.

Что случилось с Эллой? Как на нее подействовал тот странный звонок? В какую больницу ее увезли? Смогут ли ее там вылечить? И для начала – почему бородатый гипнотизер и его подозрительные подельники преследуют Эллу?

И еще – почему судьба Эллы, которую он едва знал, с которой совсем недавно познакомился, так волнует его?

Тот звонок, после которого Элла впала в ступор… Юрий не сомневался, что странное слово «ресентимент» произнес именно он, именно тот маленький бородач! Как же его – Порфирий Петрович, а раньше был Герман Карлов. А возможно, еще раньше он звался по-другому. Меняет имена, как перчатки…

Тут он вспомнил, что послал себе файл из клиники. Может быть, этот файл поможет ему что-то понять, по крайней мере, найти ответ на один вопрос – почему гипнотизер преследует Эллу.

Он включил компьютер.

Багира не обманула – файл из клиники был открыт, он легко читался.

Юрий начал последовательно просматривать его содержимое, документ за документом.

Это были истории болезни пациентов клиники, для сохранения анонимности обозначенных одной буквой – скорее всего, первой буквой фамилии. Однако анонимность была весьма относительная – в начале каждого документа имелась фотография пациента, по которой его можно было опознать.

Первый пациент явно не подходил – это был Р., мужчина примерно сорока лет, которого лечили от кокаиновой зависимости. На фотографии был лысоватый тип с совершенно дикими глазами.

Юрий перешел к следующему пациенту.

Это была женщина, некая Л., пятидесяти четырех лет, ухоженная блондинка с самоуверенным и в то же время испуганным лицом. Она попала в клинику из-за того, что после развода впала в тяжелую депрессию и совершила несколько неудачных попыток самоубийства.

Юрий открыл следующий документ…