Чаттануга

Как в той весьма полезной катастрофе восемь лет назад, когда он бился на дуэли за честь Люси.

Пита был разумным мужчиной, но временами и рассудительнейший из мужчин не может уклониться от удара. Пита проиграл дуэль, получив солидную взбучку от педантичного оппонента. Однако, встав на защиту Люси и ее чести, он одержал моральную победу.

Более того, после дуэли супруге разрешили – по давней неписаной традиции – покинуть пурду и проведать мужа в клинике. Люси появлялась там в открытую, напоказ, иногда дважды в день, чтобы «излечить защитника моей чести». Она могла оставаться в приемном покое сколь угодно долго и говорить на любую тему – никто не посмел бы ей возразить.

Ни он, ни она не знали, что делать с нежданной близостью, – им было всего по 19 лет. Происшествие взволновало обоих – они словно увидели жизнь с другой стороны. Познали иной способ существования. Скандал изменил Питу, и Люси изменилась тоже, по-своему. Под внешней угрозой брак обрел глубину, ширину и следствия.

Бывает, за самопознание приходится платить высокую цену – молодежь познает себя в спешке. Зрелые мужчины учатся на своем опыте.

Одолев робость, Пита решился и тихо сказал:

– Люси, если я приглашу вас в свою комнату в бараке, что вы сделаете?

– У меня и в мыслях не было ничего постыдного, – ответила она. – Но мужчины всегда приходят сюда через шлюзы Предкамер. А женщины никогда не заходят на вашу половину мира. Разве это честно?

– Честно? Правила приличия тут недвусмысленны.

– Не надо так на меня смотреть, – взмолилась Люси. – Я правда горжусь тем, что мой супруг блюдет приличия и защищает мою честь. Было бы ужасно, если бы вы оказались мерзким трусом. Но и мужчины, и женщины понимают, что с нашими обычаями что-то не то! У мужчин внутри других планет нет дуэлей!

– Мужчины на других планетах не живут «внутри» своих планет, – поправил ее Пита. – Моральный кодекс Меркурия, может быть, несовершенен… тут я с вами соглашусь. Возможно, мужчины этого мира, такие же дурни, как я, – все без исключения тупые скоты. Но даже если это так… по крайней мере, нашим дамам за себя не стыдно! Ведь вы согласитесь со мной, верно?

– Понимаете, – сказала Люси, – слово «дама» означает не то, что вы себе вообразили, но… Ладно, хорошо, я вышла за вас замуж, я – ваша дама. Я вижу, вы разозлились. Вы всегда злитесь, когда я веду себя не как дама и говорю о честности и справедливости.

– Будем объективны, – сказал Пита. – Возьмем низкопробных женщин с венерианской орбиты. Никто не называет их истинными дамами!

– Конечно же, нет, – признала Люси. – Они не в состоянии даже побывать на поверхности своей планеты! Это поистине грустно.

– А Земля, так называемый материнский мир? Когда-то все землянки были как земные праматери, и что стало с ними теперь? Они неряшливы, они грязны, они – всеобщее посмешище! О марсианских женщинах даже вспоминать противно! Профурсетки, которые мерзнут на красном песке и притворяются, что способны дышать!

– Я уверена, они делают все, чтобы оставаться приличными женщинами.

– Да ладно вам. А женщины на орбитах Сатурна и Юпитера? Вот уж кто смешон так смешон! И, надеюсь, вы не станете защищать сомнительных послеженщин Нептуна и Урана…

– Чужачки живут в астероидах нормальной жизнью.

– Но не как дамы в нашем обществе! У астероидных женщин нет ни наших гигантских каньонов, ни полярного ледника – источника питьевой воды! Соглашусь, на астероидах имеются полезные ресурсы. Лед, кое-какие металлы, неплохой гравитационный потенциал. Но у нас, благопристойных мещан внутри Меркурия, у нас-то есть металлы куда чище и полезнее! Металлы в планетарных количествах! Не говоря о фантастической солнечной энергии! Каждый меркурианский день наши роботы собирают энергетический урожай, который на мелком астероиде не собрать и за десять лет! – Пита глубоко вдохнул спертый воздух Предкамеры. – Вы не в силах отрицать все эти факты, признайте!

Люси молчала, а значит, ничего не отрицала.

– Не хочу показаться негалантным, – подвел черту Пита, – но женщины, выросшие на астероидах, лишены плотности! Ни грана благопристойной плотности. Они гротескны! Как быть приличному мужчине, если он обречен на брак с дряблой, каплевидной, бескостной женщиной с руками вместо ног? Да я содрогаюсь при мысли об этом! Их жизнь невообразима.

Люси коснулась своего удлиненного черепа, провела руками по лоснящейся тонкой белой коже.

– Пита, все верно. Чужачки омерзительны.

– Я рад, что вы это признаете. Между тем из вашего вывода есть важное следствие, – возликовал Пита. – Если чужаки гротескны – а мы оба согласны с тем, что они таковы, – значит, мы с вами нормальны. Возможно, мы страдаем – я, и вы тоже, мы страдаем, быть может, от угнетения, – но жизнь, и честь, и приличия – это вовсе не забавы и развлечения… При всем том в конечном счете мы с вами – меркурианцы. Я тот, кто я есть, и вы тоже.

– Я меркурианка, – подтвердила Люси. – Но слишком о многом вы умолчали.

Она многозначительно смотрела на переходный шлюз, но Пита не уходил – ему стало любопытно, к чему она клонит.