Читаем Чеченские рассказы. Большая сборка. Война и мир полностью

И ни разу одна и та же тёлка не явилась к нему второй раз. Это не проститутки были. Слишком они у двери смущались. И от этого гоготали и матерились. Проститутки всегда культурно себя ведут – как аристократки, знаешь?.. Не так чтобы часто, но регулярно он с ними отвисал.

Я тогда ещё с первой женой не развёлся… Женился я рано, сразу после армии, и она у меня к тому времени сильно расползлась и заплыла жиром. И, понятное дело, у меня от этих смехов и охов за стеной слюнки текли.

Интересно было, конечно, с таким человеком странным пообщаться. Я раз его даже пивом пытался угостить, но он отнекнулся. «Некогда», – говорит. А сам в тот же вечер и пил пиво, только с девчонкой… И девок водил, главное, симпатичных – из тех, что я видел.

Да у нас в городе, конечно, это не трудно – студенток море из колледжа. Какую хочешь выбирай. Даже в советское время. Что уж сейчас говорить…

Что я самое главное хотел рассказать…

Уже незадолго до того, как он с квартиры съехал, умер у него отец. А родители его, уже пожилые, недалеко жили, через улицу. И мать его пришла, надрывно убивалась, всем нам, соседям, раздавала всякого – что обычно. А меня попросила гроб нести… Я не мог отказаться, хоть я и не люблю этих покойников… ещё с армии, когда у нас один солдат повесился, а я был дневальным, и мне его пришлось снимать. И вообще я похорон не любил никогда. И я бы отказался, если бы заранее причину придумал. Но эта женщина меня своим надрывом и слезами врасплох застала.

Ну, ничего, конечно, со мной страшного не случилось там. На покойника просто старался особенно не смотреть. И вот парень вот этот, что меня больше всего тогда поразило, у гроба, и даже у самой могилы, совершенно спокойно себя вёл… Нет, то, что он не плакал, это нормально – это по-мужски. Но видно, когда человек сдерживается изо всех сил, сам переживает, а этот такое лицо имел… как всегда. И вообще держался так, как будто пришёл на скучное собрание по поводу побелки бордюров возле дома, представь…

Нет, так он и мать под руку вёл, и выпил со всеми. И когда уже разговор посторонний пошёл, и среди не близко знавших соседей уже смех стал появляться, после выпитого, он встал и ушёл в свою квартиру.

Я потом думал, может, не родной он сын… Или отчим, или приёмный… Но теперь понимаю: просто он такой человек был – безразличный ко всему. Даже к смерти своих собственных родителей. Такого вот нового типа человек. А сейчас таких много стало…


***

Я тоже был лет на шесть моложе своего попутчика.

После Чечни я купил квартиру и зажил почти так же, как жил парень, названный маргиналом. Я стал спокойно относиться к смерти, даже близких людей, и когда старался изобразить на лице гримасу утраты, сам себя за это ненавидел.

Часть первая ?? ПРЕДАТЕЛЬ

Миша Кудинов, Сева Мызников, появление Петрова, история Сенчина

Глава 1

БОРЗЯКОВ

В июне сорокового года Бессарабия и Северная Буковина отходили от Румынии к Советскому Союзу. В это время Первый румынский танковый полк перебросили из Трансильвании на новую границу, в город Рени. Танкисты разместились в старых кавалерийских казармах на южной окраине города.

В полдень полковой командир Лупий, отчитав за низкую исполнительность начальника штаба, вяло смотрел, как муха колотится о стекло. За окном запылённые R-21 вползали в ворота, разворачивались, выстраиваясь в ряд. Суб-лейтенант Борзяков спрыгнул на землю и принимал доклады командиров машин. Муха ткнулась в пустоту форточки, выпорхнула. У Лупия зазвенело в ушах от тишины. Он грузно потянулся, зевнул и распорядился позвать Борзякова.

Борзяков полирнул щёткой свои бизоньи сапоги на застёжках, в кабинете полковника щёлкнул каблуком, вытянулся.

– Вы, Борзяков, хороший офицер, – сказал Лупий, – вы русский, родом из Бессарабии, и я понимаю ваши чувства, но скажу вам по большому секрету… Так вот… Не только Бессарабия, но и Одесса! скоро будут румынскими. Не зря мы здесь и усиленно занимаемся боевой учёбой на наших танках. Не отчаивайтесь и служите спокойно.

Ничего себе спокойно… Со своими воевать… Да если бы хоть танк был как танк, – смех же один: не броня – фольга. Трясёт в башне, к дьяволу… На ходу из пушки приловчился бить в щит один Думитреску… А Борзякову нечего и мечтать о такой виртуозности. В школу офицеров резерва он попал только потому, что выучил наизусть таблицу с латинскими буквами, скрыв сильную близорукость.

На занятиях по механике танка мотор и трансмиссия не шли в голову. Борзяков путался. Наконец, доверив силовую передачу плутонеру, он направился в роту и сказался больным.

Солнце тяжело висело в прозрачном небе. Невысокие домишки жались в зелень акаций. Рени нравился Борзякову. Провинциальным уютом он напоминал родные Бендеры. Впрочем, сейчас мысли офицера занимало другое. Борзяков вздрогнул от треска мотоциклетки, остановился, машинально толкнул стеклённую дверь парикмахерской.

Перейти на страницу:

Похожие книги